300 лет назад, 2 ноября 1721 г., в Санкт-Петербург на празднование заключённого ещё в сентябре Ништадтского мира съехались высшие военные и гражданские чины России.
На Троицкой площади, возле Троице-Петровского собора, были выстроены части 27 полков армии-победительницы. В Неву вошли 125 галер русского Балтийского флота. Гвоздём праздника многие приехавшие полагали чтение ратификационной грамоты о мире, подводившем итоги длительной и тяжёлой Северной войны. Однако собравшихся ожидал сюрприз. Архиепископ Феофан Прокопович, произнося после литургии проповедь, впервые именует царя Петра I Великим, Отцом Отечества и Императором Всероссийским. Затем слово берёт канцлер, граф Гаврила Головкин, милостиво просящий государя принять все эти титулы. Так, под крики «Виват!», орудийный и мушкетный салют Пётр I принимает титул императора.
Почему-то принято считать, что Россия в тот день и час обрела новый статус. Некоторые даже называют эту дату «рождением империи», принося историческую точность в жертву красивости.
Империя без короны
Однако Россия уже давно была империей. Как по факту, так и по международному признанию. Потому что империя – это прежде всего наднациональный характер государства, объединяющего под своей державой и универсальным законом разные народы. Россия уже в XV столетии вполне соответствовала этим представлениям. А уж после того как Иван Грозный объединил под своим скипетром Казанское и Астраханское ханства, в имперском статусе России сомневаться было даже как-то неприлично.
Другое дело – как именовать правителя империи. Здесь, что называется, каждое лыко было в строку. Потому что именно так демонстрировалось место конкретного государства в иерархической системе. Титул правителя чётко давал понять – кто тут «тварь дрожащая», а кто «право имеет».
Выше всех стоял, конечно же, император. После крушения Византии в 1453 г. император в Европе был один. И пребывал он во главе Священной Римской империи германской нации. Ступенькой ниже располагались королевские особы Англии, Франции, Швеции, Дании, Португалии и прочие – их именовали «Величествами», т. е. суверенными монархами. Ещё ниже стояли курфюрсты и герцоги – титул «Величество» им уже не полагался. Где же в этой пирамиде находились русские монархи?
Бедные родственники?
Как ни прискорбно, в самом низу. Да, для себя они были царями – титул, равный императорскому, поскольку происходит от слова «цесарь» или «цезарь», что было одним из синонимов слова «император». Но на Европу это не влияло и впечатления не производило. Там требовалось подтверждать свой статус реальными делами.
А после Смутного времени Россия выпала из обоймы. Если за Иваном Грозным ещё признавали статус «Величества», то потом – увы. Дед Петра I, Михаил Фёдорович, первый русский царь из династии Романовых, в глазах Европы царём не был. В Вестфальском договоре 1648 г., подводящем итоги Тридцатилетней войны, он фигурирует под титулом Magnus Dux Muscoviae, то есть «Великий Герцог Московский». Россию тогда фактически опустили до положения заштатного герцогства.
Поэтому в задачи Петра входило вернуть имени русского царя и вес, и престиж. Так что, когда утверждают, что Пётр I перед принятием императорского титула «долго отрекался», это надо понимать как кокетство. Потому что он хотел добиться этого титула с самого начала своего самостоятельного правления.
Первый шаг был сделан сразу после того, как молодой царь в 1696 г. одержал победу над турками, взяв крепость Азов. Это произвело впечатление. Уже в 1697 г., при подписании Венского союзного договора между Австрией, Россией и Венецией, Пётр настаивает на смене титула. И побеждает. Его именуют Tzarea Majestas, «Царское Величество». С этого момента он для Европы – суверенный монарх. Но этого Петру мало. Начинается новый раунд.
Особый путь Петра
Тут русский царь проявляет себя как виртуозный мастер политического манёвра. Пока в Северной войне было больше поражений, чем побед, Пётр сидел тихо. Но как только ситуация стала переламываться в пользу России, он начал подбираться к вожделенному титулу. Потихоньку.
Первая крупная победа – взятие Нарвы – состоялась в 1704 г. А уже в 1706 г. Пётр жалует генерал-фельдмаршалу Борису Шереметеву титул графа. Казалось бы, ну и что? А то, что «жаловать графами» до сих пор имел право только император Священной Римской империи. В 1707 г. после победы при Калише Пётр сделал Алексашку Меншикова уже не графом, а князем. Европу мало-помалу стали приучать к тому, что русский царь волен жаловать своих подданных имперскими титулами.
После Полтавы, в 1709 г., по словам иностранного дипломата, «бояре добились у царя титулов имперского великого канцлера и имперского вице-канцлера, рассчитывая чрез то пользоваться большим почётом и уважением». В 1711 г. Пётр учреждает Сенат – по примеру Римской империи времён античности. Россия постепенно обрастает имперскими атрибутами. Это замечают в Европе. Датский посланник Юст Юль пишет: «Теперь как в России, так и за границей находятся люди, которые ищут понравиться царю императорским титулом, побуждая добиваться ото всех коронованных особ Европы признания за ним этого титула».
Святая правда. Когда в 1717 г. Пётр посетил с визитом Париж, дела с его признанием зашли настолько далеко, что Министерство иностранных дел Франции распространило специальную записку, в которой подданным короля Луи XV категорически запрещалось называть русского гостя «Императорским Величеством».
В очередь!
Самое забавное, что после официального присвоения Петру I титула Императора Всероссийского многие «включили задний ход» и наотрез отказались признавать за ним этот статус. Франция – дольше всех. Первыми признали Петра императором его союзники – Пруссия и Голландия. Годом позже – побеждённая Швеция. Потом целый ряд государств помельче – от республиканских Венеции и Женевы до Пармской области. В 1725 г. Пётр умер, но его наследники и преемники продолжали борьбу за императорский титул. Она сопровождалась скандалами, подлыми подковёрными выпадами, иногда даже прямым хамством. И всё же русское упрямство брало верх. В 1732 г. императорский титул за русскими монархами признала Дания. В 1734 г. – Англия. Держащаяся за свою исключительность Священная Римская империя – в 1742 г. Испания – в 1759 г. Последней в этом ряду часто называют Речь Посполитую – гордым полякам признать за Россией имперский статус было что нож острый. Но и они уступили в 1764 г., всего за 8 лет до первого раздела своего государства. А в тяжбе с Францией русские одержали верх лишь в 1772 г., когда Екатерину II поименовали полным императорским титулом. Понадобилось почти полвека, чтобы вся Европа наконец признала за Россией право, которым та обладала с момента своего рождения.
