Обыкновенно, когда у нас вслед за Владимиром Лениным берутся рассуждать о «гнилости и бессилии крепостнической России», начинают с флота.
Дескать, у англичан и французов он был паровой, у России парусный, поэтому лучшего применения, чем затопить флот в Севастопольской бухте, ему не нашли. Это не совсем верно. Как раз русский флот блестяще начал эту войну, в ноябре 1853 г. разгромив в гавани города Синоп турецкую эскадру. Противник лишился 9 кораблей без единой потери с русской стороны. Причина поражения турок кроется в подавляющем превосходстве русской артиллерии. Поэтому обзор новинок той войны начнем с пушек.
Новинка № 1 — Бомбические орудия
До 20-х годов XIX в. артиллерия во всем мире вела огонь или монолитными ядрами, или фитильными бомбами с порохом внутри. Первыми стреляли полевые и морские пушки, которые были предназначены для ведения огня по настильной траектории, то есть по прямой. Бомбами стреляли мортиры, они же гаубицы, которые имели больший калибр и вели навесной огонь. Из-за короткого ствола мортиры не могли стрелять достаточно точно, поэтому их применяли по неподвижным целям вроде городов и крепостей при их осаде.
Но в 1822 г. французский военный инженер Анри Жозеф Пексан разработал крупнокалиберную пушку, способную настильно стрелять бомбами на расстояние до 2 км. Русский флот проявил похвальную расторопность и принял на вооружение пушки Пексана с калибром 248 мм. Именно они сожгли при Синопе турецкий флот. Русские бомбы пробивали борта и взрывались в замкнутом пространстве корабля, уничтожая его иногда с первого попадания. Именно «Синопская резня», как назвали этот морской бой британские газеты, вывел очередной эпизод бесконечных русско-турецких войн в топ европейской политики середины позапрошлого века.
В ходе Крымской войны обе стороны использовали бомбические орудия и на суше. Есть легенда, что баснословный матрос Кошка однажды спас адмирала Корнилова от взрыва бомбы, забросив оную в котел с супом. Вероятно, Кошка был человеком невероятной силы: вес бомб тогда колебался в районе 20 килограммов. Да и котел, надо полагать, был не маленький.
Новинка № 2 — Броненосные батареи
В середине XIX в. во Франции появились редкие по меркам парусного флота уродцы — паровые плавучие батареи. Плоские, широкие, с отвратительной мореходностью и скоростью под парами всего в 4 узла (4 морские мили в час) корабли. Зато они были отменно вооружены — по шестнадцать 50-фунтовых пушек на каждом. В переводе на современный язык: эти пушки заряжались ядрами, которые весили по 50 французских фунтов (24,45 кг). Но главным оружием плавучих батарей была все-таки броня из 4-дюймовых (10,16 см) кованых железных плит, которая прикрывала весь борт, спускаясь ниже ватерлинии. Летом 1855 г. три броненосные батарей, «Лавэ», «Девастасьон» и «Тоннант» на буксире притащили на Черное море. 17 октября они встали на якорь в полукилометре от русской крепости Кинбурн в устье Днепра, которая перекрывала путь к Николаеву. Бомбардировка продолжалась 4 часа, после чего Кинбурн капитулировал. Ответный огонь русскими велся, но ядра попросту отскакивали от бронированных бортов «французов».
Новинка № 3 — Морские мины
Попытки повредить или уничтожить дорогой неприятельский корабль при помощи дешевой бочки с порохом предпринимались и ранее. Но именно в России морские якорные мины были превращены в оружие. Перед Крымской войной на вооружении русского флота состояли два типа мин. Первый, разработки российского ученого немецкого происхождения Бориса (Морица) Якоби, представляли собой управляемое оружие. При появлении неприятельского флота эти мины подрывались дистанционно по электрическому кабелю. Эти мины назывались гальваническими. Второй тип позднее назовут контактными минами, или «рогатой смертью». Их разработал по техническому заданию российского флота шведский изобретатель Эммануил Нобель, племянник небезызвестного Альфреда Нобеля. Взрывались они при непосредственном контакте с подводной частью корабля.
С началом военных действий оборона Кронштадта была усилена минными заграждениями, выставленными южнее и севернее острова Котлин. В 1854 г. на пяти минных заграждениях было выставлено 609 мин. В следующем году на подступах к Кронштадту выставили еще 8 минных заграждений из 1256 гальванических мин. Это стало сюрпризом для англо-французской эскадры из 11 винтовых и 15 парусных линейных кораблей, 32 колесных пароходофрегатов и 7 парусных фрегатов, вскоре появившейся на Балтике.
Балтфлот России (26 парусных линейных кораблей и 17 фрегатов) ввиду явного технического отставания в морские сражения ввязываться не стал. Как вскоре выяснилось, это решение было верным. 20 июня 1855 г. на минах Нобеля подорвались британские фрегаты «Мерлин» и «Фаерфлай». Малый заряд пороха (10 фунтов, т. е. 4,5 кг) позволил кораблям отделаться легким испугом. Однако психологический эффект оказался настолько сильным, что до конца войны ни один вражеский корабль больше не посмел приблизиться к Кронштадту.
Под Севастополем минное оружие не применялось. Однако, по некоторым данным, минные банки были выставлены на подступах к Николаеву.
Новинка № 4 — Нарезное оружие
Строго говоря, идея стабилизировать полет пули вращением к началу Крымской войны новизной не блистала. Еще в XVIII в. на вооружении многих европейских армий появились штуцеры — укороченные (от немецкого «stutzen» — обрезать) ружья с винтовой нарезкой на внутренней части ствола. Они били дальше и точнее гладкоствольных ружей, но, чтобы их зарядить, требовалось много времени. Пулю приходилось вгонять в ствол не только шомполом, но и молотком, чтобы она туго вошла в нарезы.
Изобретение перед самой Крымской войной во Франции конической пули, которая расширялась в стволе при выстреле, уровняло скорострельность гладкоствольных ружей и нарезных винтовок. Под Севастополем английский штуцер бил на 900 метров, французский на 1100. Это превышало не только дальнобойность русских ружей (раза в четыре!), но и русских полевых орудий. Сражение на Альме в сентябре 1854 г. было проиграно во многом из-за того, что ружейный огонь противника буквально выкосил прислугу русских пушек. Трофейные нарезные ружья ценились в русской армии. В частности, это описывал Лев Толстой в «Севастопольских рассказах». Однако преувеличивать роль нарезного оружия в победе союзников тоже не следует. Четверть англичан и две трети французов в Крыму были, как и русские, вооружены гладкоствольными ружьями времен Наполеоновских войн.
Новинка № 5 — Гипсовая повязка
Не бог весть какой хайтек, но до нее тоже надо было додуматься. Первым додумался русский хирург Николай Пирогов. Еще до войны он долго искал материал для жесткой фиксации конечностей при переломах. По легенде, решение пришло к хирургу, когда он пришел в гости к одному знакомому скульптору, который как раз работал с гипсовой статуэткой.
Во время войны Пирогов был главным хирургом Севастополя, где и применил свою знаменитую гипсовую повязку. Кстати, с тех пор она практически не изменилась. Тысячи русских солдат и офицеров благодаря обыкновенному серно-кислому кальцию (гипсу) избегли ампутации раненых рук и ног.
Кроме гипса, Пирогов впервые массово применил в ту войну сортировку раненых. Этот достаточно циничный процесс (легких лечим на месте, тяжелых эвакуируем в тыл, безнадежным колем морфий) был впоследствии перенят военными медиками всех стран мира. А еще он первым из хирургов применил в боевых условиях эфирный наркоз... Все это вместе взятое позволило Николаю Пирогову стать основателем не только российской, но и общемировой военно-полевой медицины.
Как видим, три из пяти новшеств были в ходе Крымской войны применены как раз российской стороной, несмотря на ее «гнилость и бессилие». Но, как известно, для победы этого не хватило.
Пиррова победа. Почему триумф в Синопе обернулся для России катастрофой 
Кровь и пиар. Как битва в Крыму обогатила английскую мифологию 
Адмирал сорвиголова. Владимир Корнилов воевал за Крым до последнего вздоха 
Горечь Инкермана. Как Россия ощутила неизбежность поражения в Крыму 
Герои крымской войны. Архангельские мужики выстояли в битве с лучшей армией 
