Весной 1922 г. в журнале «Под знаменем марксизма» была опубликована печально знаменитая статья Ленина «О значении воинствующего материализма». Статья стала теоретическим обоснованием борьбы коммунистов с тем, что позднее назовут «инакомыслием».
Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ»:
Фактически же была объявлена война с собственной интеллигенцией. Элиту загружали в пароходы, в поезда и отправляли на Запад. Без денег, с минимумом носильных вещей. Понимая невозможность сосуществования с новой властью, многие уезжали добровольно. Выбор был невелик: либо смертная казнь, либо высылка. Основная волна изгнания пришлась на 1922 г. Поэт А. Городницкий в стихотворении «Последний пароход» так описал этот эпизод коммунистической истории:
Это стало теперь легендою —
Год далёкий двадцать второй,
Уплывает интеллигенция,
Покидая советский строй...
Печальный юбилей
Прошло 100 лет. Как отмечать этот драматический «юбилей» сегодня? Обличать большевиков и Ленина? Но ответственных за эту трагедию давно нет. Тем не менее вспомнить о событиях тех дней и о «движущих силах» изгнания было бы нелишне, поскольку «отток умов» продолжается до сих пор.
К началу социалистической революции 1917 г. (или, как сейчас стало принято говорить, «октябрьского переворота») интеллигенция составляла менее 1% населения страны. Тем не менее она играла заметную роль в жизни России, служила связующим звеном с Европой. Её изгнание стало первым шагом для последующей (и продолжающейся до сих пор) изоляции и самоизоляции России от европейской цивилизации. Это была и попытка оторвать Россию от её собственного исторического и духовного прошлого ради «скачка» в непредсказуемое коммунистическое будущее.
Зачистку интеллектуального поля страны большевики начали с первых же дней после захвата власти. Были запрещены все неугодные партии, подавлено местное самоуправление, отстранены от власти даже бывшие соратники по борьбе с царизмом — эсеры, меньшевики, закрыты все оппозиционные газеты. Хотя для правительства малочисленные группы несогласных практической опасности в 1922 г. уже не представляли, Ленина крайне раздражало «брюзжание интеллигентиков», которых он в одном из своих писем Горькому в сентябре 1919 г. назвал «г...». Трагическую атмосферу этого исхода детально описал И. Бунин в своих знаменитых «Окаянных днях». С июня 1925 г. они печатались в эмигрантской парижской газете «Возрождение». В СССР эта книга была запрещена, её опубликовали лишь с началом горбачёвской гласности и перестройки.
Цена вопроса
Точное число уехавших назвать трудно. Советская власть ни жизни, ни мозги соотечественников не считала. Сам Ленин в узком кругу называл цифру в 2 млн. Данные Лиги Наций позволяют оценить численность уехавших и изгнанных в 10 млн. Трагизм русского исхода состоял, однако, не столько в числе покинувших Родину, сколько в качестве уехавших и высланных. Добровольно уезжала и изгонялась русская элита — профессура университетов, учёные, философы, инженеры, политики, писатели, художники, композиторы и даже студенты.
Наиболее одиозной была высылка группы русских философов в сентябре 1922 г. В рамках борьбы с инакомыслием из страны на двух пароходах (один из которых в истории получил название «философский») были выдворены 225 человек — «шпионов и растлителей молодёжи», как охарактеризовал их Ленин. У Троцкого была своя интерпретация событий. Он называл высылку «гуманизмом по-большевистски»: «Расстрелять их не было повода, а терпеть невозможно».
Качество «высылаемого материала» было таково, что по всем маршрутам своего вынужденного путешествия — Турция, Болгария, Чехия, Германия, Франция — изгнанники обогащали местную науку, производство и культуру. И везде (кроме Турции и Польши) они были желанными гостями. Особенно легко русская интеллигенция вписалась во французскую жизнь. Помимо других причин была и такая: Франция была сильно обескровлена Первой мировой войной, и русская образованная молодёжь воспринималась во французских семьях как завидные женихи.
Несмотря на то что приехавшие считали своё пребывание во Франции временным, полагая, что большевики не продержатся больше 3–5 лет, эмиграция довольно быстро создала в стране свой собственный «русский мир». Возникла сеть школ, больниц, обществ взаимопомощи, политических клубов, творческих объединений, православных приходов. Возникли русские газеты, журналы, издательства. В 1923 г. была открыта Русская консерватория им. С. Рахманинова, существующая до сих пор. В Париже можно было жить годами и не выходить за пределы русского мирка. Детей воспитывали, исходя из понимания, что в будущем они будут жить в России. И конечно, центром всех интересов и споров оставалась Россия.
Безвозвратные потери
Эмигранты ловили малейшие признаки перемен в СССР, которые давали бы возможность вернуться. Но позитивных признаков становилось всё меньше. По мере того как на Запад проникали сведения о сталинских репрессиях, первоначальные высокие оценки ускоренной индустриализации и успехов в борьбе с неграмотностью пропадали. К концу 1930-х надежды на возвращение исчерпались полностью.
Отрезвляющее впечатление произвела и книга известного французского писателя Андре Жида «Возвращение из СССР». Писатель был некоторое время близок к французской компартии и восхищался «успехами социализма». В 1936 г. с разрешения Сталина он был приглашён на похороны Горького. Познакомившись поближе с жизнью советской России, он пришёл в ужас. Вернувшись во Францию, Жид порвал все отношения с коммунистами и опубликовал своё «Возвращение...». Сталин был глубоко уязвлён. В России книга была запрещена. Но на эмиграцию она произвела огромное впечатление. Возвращение на Родину перестало быть мечтой. Короткий всплеск «возвращенчества» возник в 1945 г. на фоне победы над фашистской Германией. Многие видные эмигранты зачастили в советское посольство. Однако сведения о новых волнах сталинских репрессий положили конец и этим обольщениям.
* * *
Сегодня эмиграция из России носит иной характер, чем в 1920-е гг. По политическим соображениям уезжают немногие. Основной мотив, как утверждают социологи, — «стремление к лучшей жизни». На Западе, и прежде всего в США и Германии, привлекают уровень образования, возможность самореализации, правовая защищённость, политическая предсказуемость.
К сожалению, как и 100 лет назад, из России опять утекают мозги. Уезжают молодые учёные. Но обнаружилась и новая тенденция — бегут люди с большими деньгами. По прикидкам социологов, из России «были бы готовы уехать» 17% жителей. Но это теоретически. Реально «собирают чемоданы» значительно меньше. Тем не менее сегодня по масштабам эмиграции Россия на 3-м месте в мире. Общее число уехавших за последние 20 лет сравнимо с послереволюционной волной: примерно 10 млн. При этом, в отличие от эмигрантов 100-летней давности, большинство новых о возвращении не помышляют. «Родина там, где спрятаны деньги».
Приехав во Францию в длительную командировку по линии ЮНЕСКО в 1972 г., я застал остатки возникшего в 1922 г. «русского мира». С некоторыми из старых эмигрантов довелось подружиться. Их рассказы, а также доступ к книгам, в те времена запрещённым в СССР, к документам и воспоминаниям, хранящимся в Тургеневской библиотеке в Париже, позволили прикоснуться к жизни тех, теперь уже давних лет. В результате появилась книга «Не будем проклинать изгнанье...» (только что она переиздана в издательстве Rоsebud Publishing).
Не будем проклинать. Будем чтить память уехавших и изгнанных. И стараться извлечь уроки истории. Цена невыученных уроков для нынешней России слишком велика.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
