80 лет назад, 16 декабря 1941 года в Бресте фашисты создали еврейское гетто. Когда немцы вошли в город в 1941 году, евреи составляли около половины населения Бреста — 27 тысяч человек. Спустя год с лишним из них выжили только 19 человек. Свои жизни они сохранили благодаря подвигу людей, которых потом назовут Праведниками народов мира.
Большинство жертв известны поименно — личные дела узников Брестского гетто удивительным образом сохранились. Евреи должны были заполнить анкету, которая, кроме ФИО, возраста, семейного положения, наличия детей, содержала фотографию и отпечаток пальца.
Одним из первых об этих сохранившихся папках рассказал режиссер Иоанас Мисявичюс в фильме «Брестское гетто» (1995 г.). Эта документальная картина была номинирована на Оскар и высоко оценена Стивеном Спилбергом, автором «Списка Шиндлера». Пронзительны кадры, когда один из выживших в гетто детей, уже будучи седовласым, листает папки и находит анкету своей мамы. Трогательно гладит листки, всматривается в фотографию.
В яме помещалось 600 трупов
Как только немцы вошли в Брест, они начали ликвидировать представителей прежней власти. Помогли им в этом документы, оставленные верхушкой советского руководства города, которая в спешке покинула Брест. У фашистов на руках оказались все имена и адреса. Ночью 6 июля 1941 года немцы арестовали более 6000 мужчин, работавших в советских учреждениях. Все они были замучены и расстреляны.
Спустя несколько дней, 10 июля 1941 г., в Бресте пройдет первая массовая казнь евреев. Участники этого преступления, служащий 307-го полицейского батальона Гейнрих, после войны дал показания: «В день этой акции подъем устроили в три часа. Сбор евреев и построение их на улицах внутри еврейского квартала продолжалось до 6 утра. Место казни находилось южнее Брест-Литовска... Всего было 12 рвов размером 10 метров в длину, 2,5 метра в ширину и 3-4 метра в глубину. Я думаю, что в одной такой яме помещалось около 600 трупов. Чтобы избежать ошибки относительно числа расстрелянных нами в тот день евреев, так как я ранее назвал 10 000, хочу здесь подчеркнуть, что во время акции, которую мне предстоит описать, было расстреляно около 6000 евреев-мужчин. Из последующих разговоров я узнал, что их якобы было 10 000.
Пока евреи сдавали свои вещи, командиры распределяли стрелков. Выстрел производился таким образом: острие штыка приставлялось к затылку жертвы, после чего винтовка наклонялась на 45 градусов и следовал выстрел. Евреев заставляли ложиться по обе стороны рва, животом на землю так, чтобы головы торчали над ямой.
Мы, стрелки, потом должны были сбрасывать трупы в ров. По такой системе расстрелы происходили всю первую половину дня. Вначале к одной из длинных сторон рва одновременно на расстрел подходило 10-12 человек. Потом стало невозможно сохранять такой равномерный темп, и расстрелы уже проводились беспорядочно.
Эта акция закончилась к 16 часам. После окончания акции нас отвезли на грузовых машинах на наши квартиры. Служба на этот день была окончена...»
Мойша стал ее восьмым ребёнком
Самые массовые карательные операции по уничтожению мирных жителей, большинство среди которых составляли евреи, происходили под Брестом вблизи ж/д станции Бронная Гора. К началу 1943 года из 27 тысяч евреев в Бресте в живых остались 19 человек. О них знали только те, кто с риском для своей жизни и жизни всех членов своей семьи укрывал беглецов. Среди чудом уцелевших был 9-летний Мойша Энгельман: когда жителей гетто погнали в их последний путь на Бронную Гору, мама успела крикнуть ему, чтобы он шел к ее подруге Пелагее, если выживет. И он пришел к белоруске Пелагее Макаренко. Женщина воспитывала семь собственных детей и Мойша, которого Пелагея стала называть Михаилом, стал ее 8-ым ребенком. Женщина никогда не отделяла его от своих родных. Некоторые родственники узнали, что Мойша — спасенный еврейский мальчик, лишь когда он решил сам завести семью.
В 1990-х годах было записано видеоинтервью с Пелагеей Филипповной. Стоя на костылях, она рассказывала, как не пускала Михаила дальше собственного двора, чтобы он не попался на глаза немцам. Но однажды это все же случилось. Мелькнувшая кудрявая голова мальчика привлекла внимание, и немец закричал: «Юде! Юде! (еврей — нем.)» Игравший с Михаилом сын Полины Валерий загородил его своим телом. Пока мальчишка убегал со двора, Валерий кинулся в ноги к немцу с криками: «Брудер! (брат — нем.) Нихт юде! (не еврей)». Так второй раз смерть обошла Михаила стороной.
Спаслись и уплыли в Аргентину
В доме Пелагеи нашли укрытие еще пять евреев. Сестры Майя и Женя Кацаф прожили у нее зиму. Днем прятались в сарае. А ночью приходили в дом. Пелагея Филипповна вспоминала: «Мы одеялами окна завесим, и они варили себе еду. Поварят, постирают, помоются, а как светает — в сарай возвращаются... Так зиму и перезимовали. А потом Майя попросила: „Вы как-нибудь помогите нам до Высокого добраться...“ Я соседа попросила. Он туда их проводил. Оттуда мне записочка: „Мы на месте. Спасибо“. А последняя весточка от них — из французского Бреста, с корабля. Они отплывали к родственникам в Аргентину».
Полгода во времянке во дворе Пелагеи Макаренко скрывалась семья Манкер: Израил, его глухонемой сын Хенек и двенадцатилетняя дочь Лиля. Манкер дружил с братом Пелагеи Филипповны — Петром Головченко. Когда в гетто погибла жена Израила, он понял, что надо спасать свою семью. Петр Головченко к этому времени был извозчиком. На своей лошади он вывозил мусор из гетто. В подводе с мусором он и вывез семью Манкер за оцепление и спрятал у себя.
«Мы, славяне, на чужое горе отзывчивы»
Не раз немцы приходили в дом Петра и Пелагеи с обысками. Сердце Пелагеи было готово выпрыгнуть из груди от волнения. Она молилась, и это помогало ей сохранять внешнее спокойствие. Женщина открывала перед немцами времянку, вела в сарай, где в сене затаив дыхание лежали сестры, и убеждала, что никого не прячет. Пелагея Филипповна спустя десятилетия признавалась, что всё у нее внутри переворачивалось от страха в такие минуты, и она считает, что спасал их всех Бог.
Позже, после начавшихся арестов, семья Манкер исчезла. О том, что они выжили, Пелагея Филипповна узнала в середине 90-х годов. Бывшие узники нашли свою спасительницу. Сама Пелагея Филипповна Макаренко все эти полвека ни словом не обмолвилась о своем подвиге. Семья Манкер стала инициатором того, чтобы Пелагея Филипповна Макаренко, её брат Петр Филиппович Головченко и его жена Софья получили почетное звание — Праведники народов мира.
Награда была вручена Пелагее Филипповне 27 мая 1998 года. На вопрос, почему тогда, во время оккупации, она не испугалась помочь узникам гетто, 86-летняя женщина ответила: «Я не могла поступить по-другому... Мы, славяне, на чужое горе отзывчивы... Надо было помочь сохранить им жизнь...» Она прожила еще 8 лет, окончив свои земные дни в возрасте 94 лет и став живым свидетельством слов из Библии: «Праведник во веки не поколеблется, нечестивые же не поживут на земле».
