Корреспонденту «АиФ» довелось общаться с дочерью Василия Чапаева — восьмидесятисемилетней Клавдией — в 1999 году. Сыновей Василия Ивановича — Аркадия и Александра — уже давно не было в живых. Клавдия Васильевна ушла в мир иной через несколько месяцев после той встречи.
Василия Чапаева старшее поколение помнит по роману Фурманова и фильму братьев Васильевых, среднее знает по анекдотам (часто неприличным), а совсем молодое, наверное, уже и не ответит на вопрос: «Кто такой Василий Чапаев?»
К сожалению, немногие слышали о дочери Чапаева, бывшем инструкторе Бауманского райкома партии, одиноко доживавшей свой век в двух шагах от переулка, названного в честь её отца. Больная женщина, она не могла даже выйти из дома за продуктами, еле-еле что-то готовила себе и порой не в силах была удержать в руках чашку чая. При этом она обладала замечательной памятью, хорошим чувством юмора и… В общем, в свои 87 она стеснялась старости и не любила, когда ее фотографировали.
АиФ.ru публикует интервью Клавдии Васильевны Чапаевой, сделанное в 1999 году.
Не везло в любви
Клавдия Васильевна — прабабушка, беззаветно любящая свою внучку Женю и правнучку Василису. О них она может рассказывать бесконечно. Но не о единственном сыне Артуре. На вопрос о том, чем он занимается, сказала, как отрезала: дурью. «Связался с наркоманкой, ну и сам таким же стал, а ему уже за 60». Когда-то она много ездила, бывала на предприятиях, в школах, описывала собственную биографию в газетах и журналах. Много раз бывала в Чебоксарах, где родился её легендарный отец.
Арифметика её жизни проста: в семь лет Клава лишилась отца. Это горе не так бы отразилось на девочке, если бы она чувствовала любовь и ласку матери. Но Пелагея Никаноровна бросила мужа Василия, с которым прожила лет семь, и троих детей, в том числе трёхлетнюю Клаву и Аркашу, который даже ходить не умел. А человек, которого она полюбила, оставил семерых детей и прикованную к постели жену.
— И всё ради какой-то идиотской любви! Пускай любовь — святая святых, но десять сирот пустить по миру!!! Отец переживал. Хотя и находил оправдание случившемуся, сильно любил её... Как-то собираюсь на улицу. Он повязал мне платок, сделал наверху уголочек, как положено, поцеловал и говорит: «Ты вырастешь — будешь красивой-красивой!» Я удивилась: «Кто тебе это сказал?» Он: «Никто, сам знаю». Я опять: «Ну откуда ты знаешь? Люди же меняются. – Меняются, но ты ведь вылитая черноглазая сука-мать!» Этим всё было сказано!.. Второй женой отца стала тоже Пелагея: вдова его друга Петра Камешкерцева. Так и жили огромной семьёй: отец с Пелагеей и её детьми, мы трое, семья любовника матери и бабушка с дедушкой.
Однако и вторая Пелагея не принесла Чапаеву счастья.
— Она же предала отца! Пока он воевал, закрутила любовь с Георгием Живоложиновым, начальником артиллерийского склада. Однажды Василий Иванович вернулся домой, а дверь в спальню — на замке: жена там с любовником. Папа стал стучать, просил, чтобы открыли. И вдруг — стрельба через дверь: Живоложинов открыл огонь. Хорошо, с отцом были его бойцы. Они обошли дом, разбили окно и давай палить из пулемёта. Живоложинов как ошпаренный выбежал из дома, начал стрелять из нагана. Только чудо спасло нас с отцом… Но как же это всё омерзительно!
Заезжавший домой Василий Иванович обычно отдыхал хотя бы сутки. После той истории он моментально уехал. А много лет спустя Клавдия стала случайной свидетельницей разборок мачехи и её мужа, с которыми жила.
— Мачеха кричала: «Я на тебя заявлю! Я ведь из-за тебя Василь Иваныча предала…» Оказалось, после той стрельбы в доме Пелагея поспешила к отцу, хотела помириться. Но он и разговаривать с ней не стал. Она обиделась. И решила по-бабьи отомстить. Увидела, что штаб оголён, бойцов мало… И, недолго думая, направилась к командованию белой армии. В ту же ночь на отца напали.
Услышав этот мерзкий рассказ мачехи, Клавдия, как кошка, прыгнула на неё, стала кусать, царапать Пелагее лицо. А потом отправила письмо Надежде Крупской, которое та передала в ГПУ.
— Мне сообщили, что Георгий Живоложинов уже осуждён за то, что собирал кулаков на борьбу с советской властью, а два наказания одновременно применить невозможно. Его даже хотели приговорить к высшей мере… Спасло то, что во время голода он сам спас сыновей Василия Чапаева (я жила с бабушкой и дедушкой). И расстрел был заменён десятью годами. Вторая жена Пелагея Камешкерцева сошла с ума, суду не подлежала и была отправлена в сумасшедший дом.
Повезло в смерти?
Родители и дети Чапаева долго не верили в то, что Василий Иванович погиб. Клава с бабушкой ходили к гадалкам, и все, как одна, говорили, что он жив. Долгие годы героя Гражданской войны считали без вести пропавшим.
— Он и сейчас считается таковым, поскольку его не нашли ни среди живых, ни среди погибших. Среди утонувших его тоже не было. Белая и Красная армии обещали по 10-15 тысяч золотом любому, кто найдёт Чапаева. Живым или мёртвым… Но этого не случилось. Несколько раз мачеху вызывали в Москву для опознания. Один раз приехала — лежит чурка: ни рук, ни ног, говорить не может. Она не подтвердила, что это её муж.
Версии венгров, служивших у Чапаева, Клавдия Васильевна доверяет больше всего. В своём письме они изложили факты, очень похожие на правду. «Мы посмотрели фильм „Чапаев“, — писали они. — Там нет ни одного исторического кадра! А ведь мы до последней минуты были с Василь Иванычем». По рассказу бойцов, когда на них напали белые, они начали отбиваться. Раненный в руку и в голову, Чапаев продолжал руководить. Только когда пуля попала в живот, упал. Бойцы сделали плот, положили на него начдива и поплыли через Урал. Когда добрались до другого берега, Чапаев был уже мёртв. В растерянности они не знали, что делать: оставить тело на земле было нельзя. И они похоронили Василия Ивановича неподалёку, не оставив даже холмика…
— Бойцы побоялись, что беляки будут глумиться над телом героя. Я ездила в то место. И мне кажется, всё было так, как рассказали венгры. Даром что самозванцев-«Чапаевых» было не счесть! Как-то получаю письмо: «Милая моя, единственная моя доченька! Ты меня прости, я перед тобой виноват. Я знаю, что ты жила в детском доме. Я издали за тобой следил… Но я был ранен, контужен и находился в таком состоянии, что тебе лучше было быть там, где ты была…» И начинает мне рассказывать мою биографию. Она была известна: не было газеты или журнала, где я бы об этом не писала. Ну я — к брату, военному: надо проверить. Он: да ты что, ерунда, что же он раньше молчал? А ведь только мы могли определить точно, отец это или нет. У него слева под губой была «фасолинка»: небольшой нарост, который при улыбке был заметен. Может, поэтому он стал носить такие пышные усы. Каждый раз, когда отец смеялся, я пыталась ухватиться за «фасолинку». А он ещё больше хохотал.
«Брехня» Фурманова
Полтора десятка лет Клавдия Васильевна работала в архивах, по крупицам собирая документы об отце. И сегодня помнит всё до мельчайших деталей. Главное — знает правду. В отличие от тех, кто смотрел фильм и читал лишь роман Фурманова.
— Я ведь не один раз перечитала книгу, общалась с чапаевцами. Они все были возмущены: такого не было! С братом и дочерью мачехи я поехала к Фурманову, и дочь Пелагеи сказала ему: то, что вы написали, — брехня! А он, представляете, даже не посмел выгнать нас. Только оправдывался: это же художественное произведение, в нём может быть вымысел…
Совсем другая история произошла, когда на экраны вышел фильм «Чапаев», в котором появились ординарец Петька, которого у Василия Ивановича не было, и Анка-пулемётчица.
Когда Васильевы решили воссоздать образ героя Гражданской войны, то поначалу долго расспрашивали её участников: как всё было, какой бой запомнился больше других. В результате появилась первая версия «Чапаева», которую, как водится, показали Сталину. Тот посмотрел и сказал: бои интересные, но это просто эпизоды войны. А фильм должен быть идейным: чтобы комиссар воплощал ведущую роль партии, командир был выходцем из народа, необразованным. Необходимо также показать рядового солдата и женщину на войне, чтобы каждая могла увидеть в ней себя.
Большие сложности возникли только с последним пунктом. Васильевы напрягли мозги. Какую профессию дать женщине: врачи были, медсёстры, разведчицы… И вдруг случайно они услышали о лекторе общества «Знание» Марии Поповой, которая ездила по стране с рассказами о том, как её в первый раз заставили стрелять из пулемёта. Это была находка! Режиссёры разыскали Марию Андреевну, расспросили, и уже вскоре на экране девушка вовсю «крутила любовь» с ординарцем Петькой.
— Почему же она в фильме Анка, а не Маруська?
— Анной Никитичной звали супругу писателя Фурманова. В дивизию Василия Ивановича они приехали вместе.
— Но Чапаев даже высшему командному составу запрещал брать с собой жён.
— А Фурманов привёз. Разгорелся целый скандал. Когда он появился на фронте, папа спросил его: «А это кто?»
Фурманов: — Анна Никитична, моя жена.
Чапаев: — Пусть возвращается домой.
Фурманов: — Она не просто жена, она культработник, будет спектакли устраивать в затишье.
Чапаев: — Значит, отправь в другую дивизию, пусть там спектакли ставит. Но не у нас.
Остаться на войне без Анны Никитичны Дмитрий Андреевич почему-то никак не мог. Однако ни он, ни Василий Иванович уступать не хотели. Разгорелся конфликт. И в Москву полетели две телеграммы с одинаковым содержанием: работать с ним не могу, уберите либо его, либо меня. Сверху пришёл приказ: оставаться на своих местах до особого распоряжения. Ждать специальную комиссию. Но, пока комиссия собиралась на фронт, чтобы разобраться в ситуации, в дивизии случилось ЧП. Дурной пример Фурманова оказался заразительным: командиры бригад, полков и рот стали вызывать своих жён. В результате женщины все переругались, столкнули лбами мужей: чей храбрее, кого начдив больше ценит. Когда уж тут мужьям воевать? Жён надо разнимать.
— Отец был в шоке! Он и представить себе не мог, что такое может случиться на фронте. В 24 часа он приказал жёнам покинуть расположение дивизии. Так что, когда комиссия наконец доехала и разобралась в причинах произошедшего, Валерьян Куйбышев телеграфировал в Москву: в скандале виноват только Фурманов, настаиваю на его отзыве и наказании.
Клавдии Васильевне сложно было в это поверить, но, благодаря архивным документам, ей удалось узнать, что Василия Ивановича хотели убить.
— Отец всем мешал, знал гораздо больше, чем положено начальнику дивизии. Высшее руководство было этим недовольно. И, когда Чапаев в очередной раз вышел из окружения с минимальными потерями, Троцкому велели вызвать начдива якобы для доклада, а на самом деле по прибытии арестовать и расстрелять. Нашлись люди, которые предупредили Чапаева об «измене». И он отправил в Москву телеграмму: «Вам нужно убить меня? Так убейте! Меня! Одного! Зачем же уничтожать всю дивизию?! Это же преступление! Один я — ничто…»
Вопреки сложившимся представлениям о Чапаеве, он был очень скромным человеком. Только те, кто не знал его близко, могли говорить, что он зазнался, набивал себе цену. И только в фильме он мог сказать: «Я Чапаев, а ты кто?» Представить такое в жизни было нереально.
Верующие коммунисты
Теперь, когда многое тайное из жизни и смерти Чапаева стало явным, понимаешь, насколько легендарной и парадоксальной была эта личность. Ну, например: вся семья была глубоко верующей, среди родственников были священнослужители, подростком Василий строил с отцом в деревнях церкви. При этом он умудрился ещё до Октябрьской революции вступить в партию большевиков. Известно также, что Чапаев совсем не курил, не употреблял спиртного. И очень почитал своего отца. Василий был уже начдивом и приехал на побывку со своими бойцами домой. А отец пошёл осматривать лошадей. Вдруг возвращается сам не свой — и давай лупить сына кнутом… Перед его же товарищами! За то, что содрали кожу на спине лошади, не подстелив под седёлку войлок. Начдив упал на колени: «Тятя, прости, виноват…»
После гибели отца Клавдия Васильевна помогала деду по хозяйству до самой его смерти от голода в двадцатые. Когда потеряла и бабушку, попала в балаковский детский дом, где провела два года. От деда и отца она сохранила в себе веру в Бога.
Но сколько же всего она пережила! Голод, людоедство… Как и отец, веря в Бога, стала пионеркой, потом вступила в комсомол. Из которого чуть не вылетела.
— Я не знаю, почему на меня всё время обращали внимание. Я ведь долго даже стриглась чуть ли не наголо вместе с братьями. Но в школе мне проходу не давали: карманы были полны записок, меня приглашали на свидания, сватались, мачеху умоляли. А мне эти ухаживания были противны. Но, поскольку меня постоянно преследовали, я решила не ходить на комсомольские собрания, пока мне секретарь не пообещал, что, если кто-то ещё будет домогаться, его исключат из комсомола. А хотели исключить меня…
Муж-евнух
С такими взглядами на жизнь Клавдия Васильевна, однако, уже в 19 лет вышла замуж.
— У меня было два мужа. Первый — Борис — на 10 лет старше, военный лётчик. С ним я прожила четыре года, родила сына. Но мы были слишком разные: и по темпераменту, и… В те годы для меня идеальным мужем был бы евнух. Или безнадёжный импотент. Бегство матери, беспутство мачехи — всё это привело к тому, что секс вызывал у меня отвращение до рвоты. Муж меня звал Колюсик, зверёнок, боженёнок… Но как до секса доходило, тут уж пощады не жди: в ход шли и утюги, и лампы, попадался топор — могла и топор бросить в него. Только из-за этого мы и расстались. Он потом долго ещё спал у меня под дверью, как собака. И всё умолял второго мужа, Евгения (я почти сразу вышла за него — только чтобы первый отстал), разойтись со мной. Второй муж мне, конечно, очень не нравился, но я думала: ничего, встречу человека, которого полюблю, и разойдусь с ним… Потом Борис женился, но всё равно часто бывал в Москве. (Борис умер в середине девяностых, Евгений был парализован и ушёл раньше. – Авт.)
С Клавдией Чапаевой можно было говорить бесконечно. Жаль только, что все самые интересные истории из жизни её и легендарного начдива остались за кадром. А ведь она практически единственный человек, который мог их рассказать…
P. S. Эстафету Клавдии Васильевны переняла правнучка В. И. Чапаева Евгения. Из-под её пера уже вышли две книги о начдиве, готовится третья.
