Терроризм давно стал фактором политической жизни и превратился в одну из главных угроз безопасности в мире. По сообщениям российских СМИ, в мае 2012 г. в нашей стране за организацию и помощь в осуществлении терактов были осуждены полтора десятка человек. За этот же месяц спецслужбы России, Абхазии, США и Саудовской Аравии предотвратили теракты в Сочи и Йемене.
Убийства государственных деятелей, предпринимателей, журналистов, массовая гибель людей при взрывах на транспорте и в других местах вызывают у общественности не только страх, но и требование усилить борьбу против насилия. Несмотря на серьезность и актуальность данной проблемы, у политиков и правоведов нет четкого критерия определения терроризма. Как понять, кто перед нами: террорист или борющийся за свободу партизан? Где та грань, которая разделяет эти политические фигуры? Существует и другая проблема, над которой задумываются специалисты: можно ли с помощью терактов решить сложные вопросы?
Даже проанализировав социальные и политические причины терроризма, проследив его эволюцию и закономерности развития, изучив малоизвестные случаи, нельзя с уверенностью определить, что именно является террористическим актом. Ярким примером этому служит убийство советского дипломата Петра Войкова в 1927 г.
В годы революции и Гражданской войны Войков занимал различные должности в большевистской партии. Он реквизировал продовольствие у уральских крестьян, национализировал промышленность. При этом многие недовольные подвергались репрессиям. Участвовал Войков и в продаже за границу сокровищ Оружейной палаты и Алмазного фонда, расстреливал царскую семью. Убийцей этого видного коммуниста был 20-летний русский эмигрант Борис Коверда. 85 лет назад, 7 июня 1927 г., на вокзале Варшавы он застрелил Войкова, за что большевистское правительство бессудно казнило 20 представителей знати бывшей Российской империи. Через 8 дней после покушения Коверда был схвачен и осужден на бессрочную каторгу. После оглашения приговора он заявил, что убийство Войкова – это месть большевикам за все, что они сделали в России.
До 1920 г. семья Бориса проживала в России, где сотрудниками ВЧК был убит его двоюродный брат. Также в Самаре подросток стал свидетелем расстрела друга семьи – священника отца Лебедева. Из показаний Коверды следовало, он мечтал вернуться из Польши домой, чтобы сражаться с коммунистами за спасение России. Первым шагом «борьбы за Россию» стало убийство известного советского дипломата, которое могло повлечь обострение отношений между СССР, поляками и Англией. Однако этого не произошло, а Коверда по приговору суда был отправлен на бессрочные каторжные работы. Впоследствии они были заменены 15-летним сроком. В 1937 г. Борис Стефанович Коверда был амнистирован и умер в США в 1987 году.
С уверенностью можно заявить, что Коверда руководствовался благими, по его мнению, целями. Он стремился отомстить врагам своей Родины и осложнить жизнь советскому правительству. Но можно ли с помощью террористического акта решить сложную проблему победы большевистской революции в России? Случай Коверды показывает, что нет. Все было гораздо глубже. Большевики сохранили власть в России, избежали войны с Польшей и Англией, а убийца был вынужден провести молодость на каторге.
Забытое многими варшавское убийство 1927 года показывает, что решить глобальные проблемы усилиями одного человека или несколькими выстрелами - невозможно. Для преодоления последствий революции и духовного раскола российского общества насилие бесполезно. Поэтому, несмотря на важность роли личности в истории, людям необходимо научиться беспристрастно оценивать, анализировать и думать.
Может ли чума быть прекрасной? 
Как русское самодержавие породило большевиков 
«Сдвиг в русской жизни». Современники — об аграрной реформе Петра Столыпина 
