Тысячелетняя русская история настолько богата событиями, что порой одни из них незаслуженно оказываются в тени других. Так произошло и с битвой при Гангуте.
Упрямство «последнего викинга»
Как ключевое событие Северной войны воспето Полтавское сражение. И действительно, по могуществу шведского короля Карла XII был нанесен мощный удар.
Но война, шедшая к тому времени уже девять лет, отнюдь не закончилась. Карл XII был намерен вновь развернуть ход боевых действий. Особенно много надежд на это ему внушил неудачный для России Прутский поход.
Европейские страны, не участвовавшие в конфликте, предложили сторонам трактат о нейтралитете, который оставлял за Швецией значительные территории и был объективно ей выгоден.
Карл, однако, это соглашение отверг, и боевые действия возобновились с новой силой. Но военная удача была не на его стороне. Набравшаяся опыта русская армия в 1713 году вступила на территорию Финляндии, заняв Гельсингфорс и Або. Шведские власти в панике бежали, ситуация для Швеции стремительно ухудшалась.
Галеры идут в Або
Последним аргументом Стокгольма оставался более мощный флот, сковывавший действия русских. Петр I решил покончить и с этой проблемой.
В июне 1714 года русский гребной флот, состоявший почти из 100 галер и вспомогательных судов, выдвинулся из Кронштадта в направлении финского Або, где уже был размещен русский гарнизон, который планировалось усилить. Командовал судами генерал-адмирал Федор Апраксин.
Однако близ мыса Гангут русских поджидал шведский линейный флот под командованием вице-адмирала Густава Ватранга. 15 линкоров, 3 фрегата, 2 бомбардирских корабля обладали совместной артиллерийской мощью, способной разметать в клочья русское воинство.
Шахматы на море
Рядом с Апраксиным находился шаутбенахт Петр Михайлов, он же царь Петр I. И ключевые решения в этой ситуации принимал он, к явному облегчению русского генерал-адмирала.
Ватранг был настолько уверен в своих силах, что не ждал подвоха. По всей видимости, он рассматривал только два варианта — либо русские отступят, либо пойдут под убийственный огонь пушек.
Однако Петр приказал перетащить часть галер в район севернее Гангута через сухопутный перешеек. Дело было не самое быстрое, Ватранг узнал об этом и отправил в район, куда должны были прибыть галеры, группу кораблей под командованием контр-адмирала Нильса Эреншельда.
Война — это не просто кровавая рубка, но еще и настоящие шахматы. При Гангуте Петр и Апраксин думали и маневрировали куда лучше, чем их оппоненты. Шведы разделили силы, в то время как русский флот переброску еще не начинал.
6 августа 1714 года на Балтике установился штиль, и парусный шведский флот лишился маневренности. Настал час русских галер.
Отряд командора Матвея Змаевича обошел основные силы Ватранга вне зоны досягаемости его пушек, блокировав группу Эреншельда.
«Не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны»
7 августа 1714 года, также обойдя Ватранга, к кораблям Эреншельда подошла ударная группа русского флота.
Шаутбенахт Михайлов предложил шведам сдаться, но те наотрез отказались. В два часа дня русские галеры пошли на абордаж.
Две волны атаки захлебнулись под огнем шведских пушек. Петр I писал: «Воистину нельзя описать мужество российских воинов как начальных, так и рядовых, понеже абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны».
Третья атака оказалась решающей. Абордажные команды ворвались на шведские суда. В самой гуще схватки рубился и русский царь, вдохновляя бойцов своим примером.
«Русский орел мух не ловит»
Весь отряд Эреншельда был захвачен русскими. Последним пал флагман контр-адмирала «Элефант». Командующего выловили из воды, куда он то ли прыгнул сам, то ли упал в ходе сражения.
Эреншельд стал главным «живым трофеем» битвы при Гангуте. По традиции Петр I отдал пленному военачальнику соответствующие его положению почести. Это, впрочем, не избавило флотоводца от нахождения в плену в течение семи лет. Но, что любопытно, шведские власти спустя два года, прямо в плену, повысили Эреншельда в звании.
Ватранг ретировался с места событий при первой возможности, но тяжелое поражение шведов было очевидно всем.
Европа увидела, что русские доминируют не только на суше, но и в Балтийском море, где они с этого момента могли смело проводить любые операции.
Шаутбенахта Михайлова произвели в вице-адмиралы. В Петербурге по случаю победы была построена Триумфальная арка, на которой был изображён орёл, сидевший на спине у слона, — с намеком на название шведского флагмана. «Русский орел мух не ловит», — гласила надпись.
А упрямец Карл XII не смирился и после этого. Воинственный монарх успокоился только тогда, когда в 1718 году его пристрелили во время вторжения шведов в Норвегию. Причем злые языки поговаривали, что от Карла избавились сами изрядно уставшие соотечественники.
Затем настала длинная череда переговоров, успех которых пришлось подстегивать теперь уже уверенному в своих силах Балтийскому флоту, над которым сияла победная звезда Гангута.
