Больше, чем терапевты. Кто такие врачи общей практики?

На вопросы «АиФ» отвечает глава Департамента здравоохранения Москвы Алексей Хрипун.

Узкие специалисты в доступе

Екатерина Бычкова, «АиФ»: На прошлой неделе мэр Москвы поручил организовать практику студентов-медиков. И дополнительную ежемесячную стипендию им назначил - 25 тыс. руб. Но зачем?  

Алексей Хрипун: Требования в Москве к профессиональному уровню врачей очень высокие. А молодые специалисты, которые вчера были студентами, а в августе и в сентябре пришли в наши лечебные учреждения, не имеют достаточных практических навыков. Мы решили это исправить и создали «Школу профессионального роста». Три федеральных медвуза получают денежные гранты для подготовки студентов 6-го курса и ординаторов 2-го года обучения по наиболее дефицитным врачебным специальностям.

Всем ли будут платить стипендию? Только лучшим, тем, кто после конкурсного отбора будет учиться в «Школе профессионального роста» в свободное от основного аудиторного время. На 6-м, завершающем курсе (в течение четырёх месяцев) этого учебного года ребята будут учиться дополнительно, по углублённой программе. Примерно треть времени обучения в Школе станут проводить в тех поликлиниках и больницах, куда потом придут на работу. Что важно, этот проект - часть комплекса мероприятий, которые мы планируем и проводим, чтобы повысить профессио­нальный уровень врачей и медсестёр в Москве. В российской столице построено и отремонтировано много медучреждений. Закуплено много техники, стали доступными новейшие технологии. И на первое место выходит проблема профессионального роста персонала. 

- Сколько студентов возьмёте в новую школу?

- Идёт первый набор, уже имеем 360 заявлений. Возьмём 250 слушателей. И 200 человек из них - это будущие доктора, которые придут на участок в качестве участковых педиатров, терапевтов или врачей общей практики. Кстати, последних у нас осенью 2016-го было 8 (!) на всю Москву. Сейчас - больше 2,5 тыс. Кто такие врачи общей практики? Терапевты, которые после переподготовки по новой специальности приобрели компетенции лор-врача, офтальмолога, невропатолога, кардиолога, пульмонолога, гинеколога, уролога, хирурга и ещё некоторых других узких специалистов. 

- Разве терапевт не обладает этими знаниями? 

- Это не является зоной его ответственности. Например, терапевт не может определить внутриглазное давление и, заподозрив глаукому, должен направить пациента к офтальмологу. Человек приходит к офтальмологу, а давление нормальное. Значит что? Зря сходил. Офтальмолог - специалист узкий, он лучше бы посвятил больше времени изучению глазного дна у сложного больного (осмотр глазного дна - длительная процедура, требует медикаментозного расширения зрачка, детального осмотра в затемнённом помещении), а вынужден иногда заниматься здоровым. Врач же общей практики может определить внутриглазное давление, увидеть, что оно нормальное, всё - диагностическая версия закрыта. (Вот если давление высокое - тогда к офтальмологу, потому что глаукома - серьёзная болезнь, можно ослепнуть.) Значит, один лишний визит уже не совершается. И лишняя нагрузка с узкого специалиста снимается врачом общей практики. 

А можно без полиса? Какие права есть у пациента при обращении за медпомощью Подробнее

- Есть мнение, что «революция» на терапевтическом участ­ке задумана, чтобы потом всё взвалить на врачей общей практики. А узких специалистов сократить. Например, для экономии на фонде оплаты труда...

- Категорически нет! И в мыслях этого не было. Мы хотим высвободить время узкого специалиста, чтобы он занимался более серьёзными вопросами по своему профилю.  

Мы ведь слышим критику пожилых москвичей, которые привыкли ходить в свою районную поликлинику к узкому специалисту. А мы взяли и создали объединения поликлинические, разбили работу докторов на уровни. На первом уровне в районной поликлинике (или филиале) принимают педиатр или терапевт и основные специалисты. А узкие специалисты к услугам пациентов уже на втором уровне, в голов­ном подразделении. Чтобы туда попасть, нужно воспользоваться общественным транспортом. И поэтому москвичи говорят, что у нас ухудшилась доступность узких специалистов. Мы это слышим и объясняем, что в 450 зданий, которые есть в поликлинической сети, посадить всех докторов узких специальностей (их 64 вообще-то) невозможно, но они есть на втором уровне. И способность врачей общей практики справляться с лёгкими случаями самим приведёт к более высокой доступности узких специалистов.

Штрафовать ли пациентов?

- Видела в одной поликлинике такое объявление: «Если имеющий ДМС (добровольную медстраховку) пациент записался к врачу и не явился на приём, то счёт страховой компании всё равно будет выставлен». А что делать с теми 29% пациентов, которые записались по ОМС и не пришли? Как «уговорить» людей освобождать время, которое они зарезервировали за собой, но в силу разных причин не использовали?

- «На сегодня» записаться на приём к терапевту в Москве могут 90% нуждающихся, а  «на завтра» - 98%. И их ждут, им создают все условия для приёма, а они не приходят, не звонят и не отправляют СМС, хотя это сделать можно так же быстро, как и записаться. Мы не можем штрафовать за неявку. Мы не можем лишать полиса ОМС, так как это противоречит Конституции РФ. Хотя... в некоторых регионах, имеющих электронную запись на приём к врачам, вот что делают: записался дистанционно и три раза не пришёл - в четвёртый раз можешь записаться, только придя, так сказать, ножками в свою поликлинику.

Кстати, когда мы обсуждаем тему времени приёма (12 или 15 минут на одного пациента), то слышим критику, что 12 минут - мало. Я очень хорошо помню, как работал участ­ковый терапевт в СССР: норма приёма была 15 минут. Так вот, мы должны понимать, что и 12, и 15 - это условное время приёма. Ведь человек может зайти к врачу меньше чем на 3 минуты, например, чтобы закрыть больничный лист. А другой вынужден будет задержаться на 20 и даже на 30 минут. Так вот, половина пациентов заходят в кабинет к врачу раньше назначенного времени. А те, кто ждёт приёма, проводят под дверью врача 10-15 минут. Что позволяет не сидеть дольше? В том числе и те пациенты, что записались, но не пришли.

- Вот ещё над чем надо подумать: когда тебе выписывают рецепт или направление, то всегда посылают поставить печать. Нельзя выдавать бланки уже с печатями?

- В Москве выписано 45 млн электронных рецептов за последние три года. Лекарственные препараты с их помощью получают граждане, имеющие льготы, в аптечном пункте в своей же поликлинике. Так вот, в этих пунктах электронный рецепт «видят». Но в бумажном виде он тоже должен существовать! Потому что мы не имеем федерального подзаконного акта, который делает цифровую подпись под этим электронным рецептом легитимной. И везде в Российской Федерации электронный рецепт дублируется бумажным, и с ним человек идёт в определённый кабинет и ставит печать. Лекарства для льготников - материальная ценность, за которую необходимо отчитываться.

Но в перспективе электронные рецепты «увидят» и все остальные аптеки города. А пока идём за лекарством с бумажным бланком. 

- Не могу не спросить про модную сегодня тему активного долголетия...

- Тема не только модная, но и очень востребованная. Чем займутся медики в этом проекте? Продолжим пропагандировать здоровый образ жизни и рассказывать о переменах в столичном здравоохранении. Москвичу (и это подтверждают соцопросы) важен личный опыт общения с врачами - то, что происходит именно с ним во время приёма и на пути к нему. Мы ставим себя на место пациента, моделируем имеющуюся проблему и находим решение.

- Как проверяете - сработало или нет?

- Анализируем обратную связь - обращения людей в Департамент здравоохранения и на портал «Наш город». И, между прочим, по итогам 2017 года впервые количество обращений снизилось. При этом число обращений в правительство Москвы уменьшилось в 2-3 раза, то есть москвичи стали чаще обращаться напрямую в Департамент здравоохранения, нам доверяют!