Лия и Максим Вакуловские из поселка Межозерный Челябинской области прожили в браке десять лет. После нескольких неудачных попыток ЭКО супруги задумались об усыновлении.
Семь ЭКО и девять месяцев до встречи
Лия была готова к усыновлению давно, так как у ее старшей сестры была приемная девочка, и этот опыт ее вдохновлял. Когда она начала встречаться с будущим мужем, то оказалось, что и Максим тоже хотел бы взять приемного ребенка.
Сначала они ждали появления на свет своих детей, но все не получалось. Лия ездила на ЭКО пять раз, и уже после третьего раза муж начал активно убеждать ее в том, что уже достаточно попыток, надо собирать документы на приемного ребенка. Но женщине нужно было время, чтобы убедиться: она сделала все возможное. Поэтому были еще две неудачных попытки ЭКО, после чего в феврале 2018 года она согласилась начать процесс усыновления.
Как это нередко бывает, от принятия решения об усыновлении до знакомства с детьми прошло девять месяцев — словно то время, которое необходимо, чтобы выносить кровного ребенка. В марте супруги начали проходить Школы приемных родителей и собирать документы. По признанию Лии, для любой пары, которая прошла ЭКО, пакет документов, нужных для опеки, кажется небольшим. В июле Лия и Максим уже получили заключение и вскоре нашли своих детей.
Сначала супруги хотели взять трехлетнюю девочку, но после учебы в ШПР Верхнеуральска решили подумать о сиблингах (Сиблинги — родные братья и сестры. Прим.ред.) в возрасте от одного до шести лет: ведь ребенок и так оказался в тяжелой ситуации потери родителей, поэтому надо, чтобы рядом с ним всегда был родной человек.
Однажды Вакуловским позвонили из опеки Челябинской области, в которой они даже не стояли на учете. Оказалось, что появились сиблинги, а кандидатов, чтобы их забрать, еще не было. Уже на следующий день супруги поехали знакомиться с детьми. Так получилось, что ребята пришли в семью оттуда, откуда их и не ожидали...
В опеке супругам рассказали, что брат и сестра были из многодетной семьи, где умерла мама. Первый муж этой женщины забрал старших детей. А двое младших, которым ищут семью, от другого мужчины, о его местонахождении ничего не было известно. Дети некоторое время жили у бабушки, но ей не разрешили оставить их у себя — здоровье не позволяло пожилой женщине растить малышей.
«Это наши, давай забирать»
«Мое состояние, когда мы шли на встречу с детьми, можно сравнить с волнением перед прохождением собеседования на очень важную для тебя работу. Когда в больнице мы сидели и ждали детей, чтобы познакомиться, я ощущала панический страх. Я говорила себе: «Это просто два маленьких человечка, чего ты так боишься?», — делится воспоминаниями Лия.
Когда дети вошли, пятилетняя Ксюша сразу подошла к супругам и заговорила с ними, была веселой и общительной, а младший Саша, которому тогда было 2,6 года, еще совсем не разговаривал.
«У мужа «екнуло» сразу, потому что Саша — его копия. Максим, как увидел ребят, прямо влюбился и сказал: «Это наши, давай забирать». А я сначала задумалась, но, когда мы пообщались, решила, что без них мы отсюда не уйдем», — вспоминает Лия.
Поддержите детей-сирот! Сделайте пожертвование!
Когда супруги приехали встретиться с детьми во второй раз, Ксюша уже воспринимала их как родных. А в третий раз, когда Вакуловские должны были увезти ребят домой, девочка уже с утра собрала вещи, оделась и объявила всем в больнице: «За мной сейчас приедут и заберут». По словам Лии, в городе Карталы прекрасная опека. Сотрудники каждый день приходили в больницу, навещали детей, пока их не забрали в семью, а потом всей опекой провожали их, обнимали и желали счастья.
«У нас не было «медового месяца»
«У нас не было «медового месяца». А первую неделю было особенно тяжело, потому что я не знала, как реагировать на действия детей, не знала, что делать, когда плачет Саша... Через две недели дети уже ощущали себя как дома, у них не было адаптации, возможно, потому что они не были в детском доме, ведь их передали нам сразу из больницы.
В ШПР нас учили, что сначала мы должны быть с детьми одни, без родственников. Но мы их взяли очень неожиданно и не успели подготовить для них комнату, поэтому временно жили у моих родителей, пока шел ремонт. Я переживала, что мы их везем не к себе домой, но потом поняла, что ничего зря не случается, потому что родители нам очень помогали, и первое сложное время с ними было намного проще.
Дети рано просыпались и были очень активными, а у меня уже сложились свои привычки, и мне пришлось столкнуться со страшным недосыпом. Если у детей адаптации почти не было, то нам с мужем пришлось тяжеловато. Однако он мог отвлечься на работе, а я — на учебе. Важно было иметь возможность уйти из дома хотя бы на несколько часов, чтобы переключиться. Легче стало месяца через два, когда я поняла, что нет уже этой «гонки», что я высыпаюсь и не устаю так сильно», — делится Лия.
«Я больше никогда не увижу свою маму?»
«Как оказалось, Ксюше никто не сказал, что ее мама умерла, и мне пришлось осторожно ей это объяснить. Мне помогала психолог из Школы приемных родителей. Сначала девочка просто слушала и не понимала. Спустя пару месяцев, послушав колыбельную, спросила: «Я больше никогда не увижу свою маму?» Я подтвердила... Она так горько плакала, что сердце разрывалось. Примерно три месяца ушло на то, чтобы рассказать ей про нашу приемную семью и про биологическую маму... Это было самое тяжелое время».
Через два месяца дома Саша уже начал говорить, а ведь сначала не мог произнести даже «мама» и «папа». Ксюшу приемные родители записали в школу искусств на занятия по хореографии и вокалу. Сейчас она очень быстро запоминает песни и прекрасно их исполняет, а на утренниках не только хорошо танцует, но и напоминает движения другим ребятам.
«Мы просыпаемся в 7-8 утра, и дети вдвоем идут чистить зубы. Ксюше очень нравится помогать братишке, она ему и щетку подаст, и пасту на нее положит, а потом мне рассказывает, как он хорошо под ее руководством почистил зубы. Потом Саша играет, а мы с Ксюшей мы учим буквы и цифры. С 14 до 16 дети спят. В 8 вечера у нас начинаются водные процедуры, потом я читаю им сказки. Каждый засыпает под свою любимую колыбельную, песни я нашла на YouTube», — говорит Лия.
«Учусь у своих детей»
Приемная мама признается, что многому учится у своих детей. Они продолжают поддерживать теплые отношения с их родной бабушкой, которая однажды спросила: «Ну, как вы их там воспитываете?» Лие пришлось с улыбкой объяснить, что, скорее, дети занимаются их перевоспитанием.
«Про перфекционизм забываешь в корне. Например, недавно в их комнате мы сделали свежий ремонт, а половина стены уже обшарпана. Раньше я бы огорчилась, а теперь воспринимаю это совершенно спокойно, — говорит приемная мама. — Помню, месяц назад я сильно заболела и лежала с температурой. Муж забрал детей и ушел к родителям.
Я проснулась. Получилось так, что за эти месяцы я впервые оказалась одна в доме. Мне было так странно, одиноко и тоскливо на душе, что я сказала мужу, что не хотела бы вернуть то время, как мы жили раньше. Я вообще не представляю себе, как мы жили без них», — заключает Лия.
Пятеро сложных. Как успешная карьеристка стала приёмной мамой 
Как в кино. Многодетная семья съездила к президенту, а вернулась с ребёнком 
История многодетной семьи Власовых: никого не слушаем, живем и растим детей 
Назло расстояниям. Ради приемных детей супруги преодолели 8000 километров 
«Приемные дети — это заразно. Хочу еще!» История папы-усыновителя 
