Коляску осторожно спускают до первого этажа два подростка уличного вида. На тонких венах их рук - ещё не зажившие следы от инъекций…
У Дениса - тяжёлый случай ДЦП (детский церебральный паралич). Он не ходит с рождения. Вместе с бабушкой и мамой живёт на третьем этаже старого одесского дома на Арнаутской улице, с широкой парадной лестницей и мраморными ступенями. Лифта нет. Бабушка часто болеет, а мама много работает. Всё детство Дениса проходит в четырёх стенах.
Во двор - в лучшем случае раз в неделю… «А ведь у Дениски - умная голова!» - шепчет его мать со слезами на глазах. Он уже начал осваивать компьютер - левой, действующей рукой…
«Сопровождающим» Дениса лет по 14-16. В приюте для трудных подростков их зовут Коля-Квак и Лёша-Аист (ласково Лягушонок и Аистёнок). Оба рано лишились родителей и стали бродягами. Нюхали клей, потом стали колоться… Жили в подвале. Теперь они «в завязке». И гордо катят дребезжащую коляску с Денисом под одесскими платанами - с Арнаутской на Ришельевскую, Портовую, Дерибасовскую, мимо фонтана у Оперного театра. Большая прогулка - в парк Лонжерон. Прохожие часто в недоумении: на вид сопровождающие явно не из пай-мальчиков. Но если их кто-то останавливает, объясняют: «Мы добровольные волонтёры. Вот мобильный номер нашего педагога…»
«Спа-си-бо» за сказку
«ТОЛЬКО не думайте, что мы отпускаем их совсем без контроля, - успокаивает меня Рая - молодой педагог с «экстремальными» идеями. - Первое время мы сами шли в нескольких шагах позади них. А сейчас доверяем прогулки с детьми-инвалидами только самым проверенным воспитанникам приюта. При этом каждые полчаса они должны отзваниваться по сотовому, который мы им выдаём, и сообщать, где находятся и как дела у их подопечного…» Рая с педагогами-единомышленниками обустраивает негосударственные приюты для трудных подростков и водит в туристические походы. Но первым делом учит их сопереживать и ближним, и дальним...
Как оказалось, это нужно не только малолетним бродяжкам. Например, «дэцэпэшный», почти не говорящий Серёжа, худой, молчаливый и застенчивый. В свои десять лет он почти не улыбался… Рая вспоминает: «Его родители даже немного платили нашему бывшему воспитаннику Володе, который после приюта закончил мед-училище и стал массажистом, - за то, что он делал специальный массаж ребёнку. Так для них было дешевле… Когда-то Володя жил в бандитском районе на Молдаванке и кололся. Потом всё-таки взялся за ум…» Маленького Серёжу тоже «выгуливали» в городе. А по вечерам читали ему сказки… Всё происходило как бы само собой: после гулянья мама подопечного приглашала приютских мальчиков на чай. Доставали детские книги. «Он всегда просил, чтобы читали при свече… - вспоминает один из пацанов. - Говорить-то не может, но складывал губы в слово «спа-си-бо». Его мать нам сказала: «Без вас он вообще почти не разговаривает.
Когда приходят другие гости, может отвернуться к стене. А если услышит в прихожей вас, тут же что-то лопочет…»
Булочки в «люках»
Трущобы ночной Одессы. В грязном углу под ржавым крыльцом - трое беспризорных на самодельных матрацах. Их лица, вначале угрюмые, расплываются в улыбке: «Тётя Рая! Булочек привезла?» - «Сегодня нет. Но есть перекись. Кому раны обработать?»… «Когда-то на хлебозаводе нам выдавали несколько мешков булок в день, - рассказывает она мне.
- Мы развозили их на школьном автобусе по «люкам» и считали по этим булочкам численность своего контингента: сколько всего их раздали за ночь…» До «экстремальной» педагогики Рая была учителем русского языка в элитной английской школе, руководила туристическим кружком. А потом ушла в трущобы. Суть «экстремальной», или, как она ещё говорит, «парадоксальной» педагогики: «Это как «уличный учитель» на Западе. Там такие специалисты даже получают зарплату за свою работу в «притонах»... А дети-инвалиды - наша идея. Летом мы забираем «диких» беспризорных в скаутский лагерь. Там уже живут, допустим, пятеро «приручённых» нами беспризорников. Когда ребята втягиваются в нашу жизнь, объявляем: «Завтра к нам приедет в гости дэцэпэшный ребёнок. Отнеситесь к нему по-человечески!»
Рассказ продолжает коллега Раи педагог Дима: «Несколько лет назад мы устроили в одном из посёлков под Одессой коммуну-поселение. С помощью местного священника и сотрудниц сельсовета арендовали 8-квартирный дом, поселили там 30 своих воспитанников - в том числе и с криминальным прошлым. Так туда к ним потом переехали их «трудные» матери! Они бросили свои трущобы, перестали пить. И привезли с собой младших детей…»
Коммуна просуществовала полгода. Кто-то из «доброжелателей» позвонил «наверх», из города нагрянули с проверкой: «Не имеете права! Так нельзя содержать детей! Сначала соберите все справки!» В итоге всех детей-«коммунаров» вывезли в приёмник-распределитель, а их матерей выставили на улицу. Вскоре с одной из них произошла трагедия. «Воспитанник Женя был талантливым художником, - вспоминают педагоги. - Жил с мамой, рисовал портреты «коммунаров» и развешивал их на стенах дома… Когда поселение разогнали, снял на паях с друзьями квартиру в городе. Его мать, узнав об этом, пришла туда в полупьяном виде… А он сказал: «Мам, прости, я не пущу тебя такую. Приведи себя в порядок и приходи завтра…» Ночью её изнасиловали и убили у привокзальной площади в центре Одессы… У Жени случился микроинсульт - в неполных 18 лет. Сейчас он говорит с трудом: парализована челюсть. Однако вернулся в приют и заново учится рисовать...
Тем не менее сдаваться судьбе никто не намерен. «Экстремальные» педагоги учат и лечат свой «контингент» не только в приютах и лагерях. Они приводят их в одесский «Дом с ангелом» Бориса Литвака - Центр реабилитации детей-инвалидов (см. публикацию в «АиФ» от 26.12.2007 «У добра - цепная реакция»). Там уличные дети превращаются в добровольных актёров на спектаклях для больных детей. А в компьютерный зал для «трудных» на соседней улице, в свою очередь, приходит 11-летняя Настя с «лёгким» ДЦП. «Ну, подтаскивает она ногу, - говорят уличные, - ну, отсталая чуток. Зато мы её сами учим!» Каждый раз «трудные» пододвигают ей кресло и перекладывают компьютерную мышку, перенося провод через монитор, из-под правой под левую руку. Настя неуклюже стучит скрюченными пальчиками по клавиатуре. Чтобы разработать кисть, набирает текст - абзацы из «Книги джунглей» Киплинга. «Мы с тобой - одной крови, - бегут строки. - Ты и я…»
