Я прожил с бойцами добровольческого батальона «Барс 3» на передовой две недели: смотрел, разговаривал, слушал. Здесь, в восьмистах метрах от передовых позиций врага, где, казалось бы, мир должен сжаться до размеров блиндажа или окопа, он, наоборот, чудесным образом раскрылся до размеров целой Вселенной. В центре которой оказались люди со всех уголков России, совершившие, как мне кажется, главный поступок в своей жизни — добровольно пошли защищать Родину.
Один из них Андрей Смирнов из Крыма с позывным Стас, лучший гранатометчик здесь, а там, «в миру», водитель настоятеля Покровского собора отца Евгения в Севастополе на Большой Морской.
Ф. И. О. по паспорту, когда приходишь в СВО, остается для мирной жизни. Здесь все друг друга стараются называть по позывным, чтобы не путаться в именах, когда по рации кому-то поступает команда. Поэтому Андрея буду называть по его позывному — Стас. Он уроженец Кинешмы (Ивановская область). В начале 2000-х перебрался в Москву, работал водителем, затем стал заниматься грузовыми перевозками. В 2015 году дела пошли хуже и хуже, пришлось фирму закрыть. В 2018-м переехал в Севастополь к жене, уроженке этого города, с которой познакомился, когда работал в столице. В Севастополе работы не было. Пошли в храм на Службу, увидели объявление. Стал водителем настоятеля. Там и работал до первой командировки в СВО. Добрый, рукастый, сам отстроил небольшую дачу под Севастополем. Отстроил её и уехал Родину защищать.
Моё место сегодня здесь, в этих траншеях
— Первый раз пошел добровольцем в октябре 22-го года. Как раз началась мобилизация, и я решил, что хоть возраст и перевалил за полтинник, но здоровья ещё хватит, чтобы достойно послужить стране. На полигоне под Ростовом-на-Дону сразу же почувствовал себя в своей тарелке: армейская жизнь для меня не в новинку. А вот когда попал на передовую, то понял, что всё совсем не так: массированный артиллерийский огонь, налеты дронов, такого раньше в моей военной практике не было. Но, как говорят, опыт — дело наживное.
Боевая служба началась с рытья окопов и блиндажей. Накопал я их за время службы в СВО, без преувеличения, несколько километров. Помню свой первый бой, мы тогда стояли в Запорожской области в селе Богатое. Наши траншеи противник накрыл «Градом», выпустил, скорее всего, один пакет. Помню кругом взрывы и искры, как будто сварка работала. Пока очухались, заработала наша арта, думаю, на той стороне тоже хорошо досталось. Кстати, у нас «двухсотых» не было.
Бой — это платеж наличными, здесь мужества в долг не попросишь
— У меня опыт участия в боевых действиях уже был, в отличие от тех ребят, с которыми я вместе зашёл на «передок». Но знаете, со временем твой опыт превращается, скорее всего, в воспоминания, без реального физического ощущения опасности. И только когда над головой вновь начинает что-то свистеть, понимаешь, что кино закончилось и здесь всё по-настоящему. Сказать честно, я остро чувствую опасность. Могу заранее сказать, будет, допустим, сегодня что-то серьезное или обойдется всё плановыми обстрелами и нашей ответкой. Во мне в такие моменты нарастает ощущение тревоги, я пытаюсь его осадить, не дать выплеснуться наружу в разговоре или мимике. А бой всё сразу ставит на свои места. Я успокаиваюсь и начинаю, словно на автомате, делать то, что умею.
Да и вообще, чувство уверенности, я бы даже сказал, хорошего настроения, существенно притупляет страх: на передний план выходит осознание значимости того, что ты делаешь, чувство долга. Но могу сказать одно, что страх никуда не девается. Просто со временем, с опытом, перестаешь бояться того, чего бояться не надо, то есть отделяешь реальную опасность от мнимой, придуманной в твоей голове.
Воин на передовой рождается, когда у него формируется ген победителя
— Скажу честно, даже, казалось бы, на «передке» можно провести год-два, а реально воином не стать. Конечно, ты получаешь навыки и знания, которые тебе позволяют нести службу, выживать, знаешь, что делать, когда налетает БПЛА или начинается обстрел. Но превращение из обычного солдата в воина происходит в тот момент, когда ты понимаешь, что можешь их долбить. Пусть даже тот же наблюдательный пункт украинский хлопнул. Вот, тогда всё. Ты на месте. Ты даже думать начинаешь по-другому. Не просто спрятаться от беспилотника, а как его завалить. Где лучше оборудовать пулеметную точку, чтобы в случае чего выкосить противника под корень. Формируется своего рода ген победителя, и ты становишься воином.
Через Бога и СВО открывается новый взгляд на человека и себя
— Бога здесь ощущаешь особенно остро. И вера в Него здесь очень помогает. Лично я стараюсь утром и вечером читать молитвы. Общаясь с Богом в столь экстремальных условиях, начинаешь на себя смотреть с другой стороны. Зачастую мы о себе всегда лучшего мнения, чем есть на самом деле. А фронтовая действительность и понимание того, что за тобой стоит что-то не подвластное твоему пониманию, открывает тебе самому правду о тебе же.
Бог в душе есть у каждого. У нас в роте есть и православные, и мусульмане, но все мы спокойно уживаемся и делаем общее дело. Хотя казусы иногда случаются. Как-то замполит попросил поселить бойца из мобилизованных, который не ужился в одном блиндаже, потом в другом: «Хороший парень. Пусть у тебя поживет». Парень действительно оказался отличный. Позывной Ибра. А дело было в том, что, совершая намаз, он должен был совершить обязательно омовение. Воды даже на попить не хватало. Поговорил с парнями. Объяснил. Поняли. Бог помогает всем в делах праведных. Здесь на передовой, как это ни странно, становишься чище, очищаешься от ненужной шелухи. Здесь плохие становятся хуже. Лучшие — ещё лучше.
