Франция вновь пребывает в состоянии шока. История, которая потрясла жителей страны, к сожалению, происходит не в первый раз — мигрант жестоко расправился с «природным» французом. На сей раз, правда, дело не в религиозном экстремизме.
Фальшивая «жертва геноцида»
Накануне в отделе жандармерии города Сен-Лоран-сюр-Севр (департамент Вандея) появился мужчина, который заявил, что хочет признаться в убийстве. Прибывший утверждал, что расправился со священником, предъявив в доказательство ключ от комнаты, в которой оставил тело.
Жандармы надеялись, что рассказ странного визитера — выдумка, однако, прибыв по указанному адресу, они действительно обнаружили труп с признаками насильственной смерти. Погибшим оказался 60-летний священник Оливье Мэр. Его предполагаемого убийцу зовут Эмманюэль Абаисенга. Выходец из Руанды провел во Франции последние девять лет, пытаясь получить официальный статус, однако добиться этого не сумел.
40-летний африканец, по данным СМИ, у себя на родине работал полицейским, однако во Францию отправился, выдавая себя за сына жертв этнической резни в Руанде, которая, по разным оценкам, унесла жизни от 500 000 до 1,1 млн человек.
Однако проверка, проведенная французскими властями, показала, что родственники Абаисенги в действительности были среди тех, кто участвовал в расправах. В итоге в предоставлении убежища мужчине было отказано. Тем не менее, благодаря помощи юристов, он обжаловал вынесенное решение, превратив процедуру в тяжбу, растянувшуюся на много лет. Все это время он оставался во Франции и получал пособие.
Сжег храм от обиды
Около четырех лет тому назад Эмманюэль Абаисенга присоединился к католической общине Нанта. Он прослыл ревностным католиком, который помогал местным священникам на добровольной основе, заручившись их полным доверием. Говорят, что некоторые странности в его поведении замечали, но не придавали им значения.
В 2019 году власти Франции вынесли окончательное решение о том, что Абаисенга должен покинуть территорию страны. Все возможности для оспаривания решения руандиец исчерпал.
18 июля 2020 года в Соборе Святых Петра и Павла в Нанте произошел мощный пожар. Храм, основанный в 1434 году, был внесен в реестр исторически памятников Франции еще в середине XIX века. Огонь полностью уничтожил хоры, большой орган XVII века работы Жирардо, центральную оконную розу XV века и другие витражи, а также картину ученика Энгра Ипполита Фландрена «Святой Клер, исцеляющий слепых». Следствие установило, что причиной возгорания стал поджог. Поиски виновного привели к Абаисенге, который особо и не запирался, признавшись, что действительно устроил возгорание, чтобы отомстить за решение о высылке из страны.
Отпустили на поруки
Возникло предположение, что руандиец нуждается в психиатрической помощи. При этом его желание оставаться во Франции и дальше исполнилось, поскольку он стал обвиняемым в уголовном деле, решение о том, что Абаисенга должен покинуть страну, было отменено.
С июля 2020 года по май 2021 года он находился в предварительном заключении, а затем меру пресечения ему смягчили. За Абаисенгу ходатайствовала община братьев-миссионеров, стремившаяся помочь «заблудшему католику». Поселившись в общине, африканец не имел права покидать ее и был обязан регулярно отмечаться в полиции.
У мужчины стали происходить периодические вспышки гнева, после одной из которых его наконец поместили в психиатрическую больницу. Однако после месячного пребывания там Абаисенгу отпустили обратно в общину, назначив ему амбулаторное лечение.
И вот во время очередного срыва Эмманюэль Абаисенга расправился со священником, приложившим немало усилий, чтобы облегчит его участь. Как утверждают эксперты, преступник буквально забил Оливье Мэра до смерти — несчастный умер от тяжелейших черепно-мозговых травм.
«Почему за ним не следили?»
«Выражаю полную поддержку всем католикам нашей страны после драматического убийства священника в Вандее», — написал на своей странице в соцсети глава МВД Франции Жеральд Дарманен. Министр лично выезжал на место ЧП.
Французские власти призывают оппозицию не спекулировать на происшедшем, но в этом деле действительно очень много вопросов. Почему вопрос о судьбе Абаисенги решался долгие годы? Почему сквозь пальцы смотрели на проявлявшиеся у него признаки психического недуга? Кто принимал решение об освобождении африканца из предварительного заключения и насколько это было обоснованно?
Для среднестатистического французского обывателя картина выглядит так: мигрант из Африки годами проживал в стране, не имея на это права, затем сжег древний собор, а теперь расправился со священником. Власти же не смогли пресечь его опасную деятельность, несмотря на то, что располагали всеми необходимыми для этого инструментами.
Поэтому критика в адрес правительства сейчас раздается как справа, так и слева.
Лидер левого движения «Непокоренная Франция» Жан-Люк Меланшон задается вопросом: «Почему за преступником, поджигателем собора, не следили, несмотря на его очевидное психическое расстройство?»
Председатель партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен констатирует: «Во Франции можно быть нелегалом, поджечь собор в Нанте, так и не быть высланным и так вот убить священника. То, что происходит в нашей стране, это беспрецедентно опасно, это полное банкротство властей».
Даже представитель умеренного движения «Республиканцы» Лоран Вокье не нашел оправданий беспомощности государства: «Этот человек никогда не должен был оказаться во Франции... У нас перед глазами последствия нашей трусости и нашей слепоты».
Изменений можно не ждать?
Как сообщают французские СМИ, в настоящее время Эмманюэль Абаисенга вновь помещен в психиатрическую клинику.
В отличие от событий последних лет во Франции, когда атаки на церкви и священнослужителей были совершены религиозными экстремистами, нынешний случай отношения к радикализму не имеет. Но это лишь доказывает, насколько сложна проблема, с которой сталкивается страна. Сложный бюрократический механизм не позволяет депортировать из Франции даже тех лиц, которым в предоставлении права на жительство отказано окончательно. Более того, мигранты, уже совершившие преступления, либо страдающие психическими недугами, не находятся под жестким контролем. В принципе, на месте несчастного Оливье Мэра мог оказаться любой случайный человек. Священник за ошибки системы заплатил собственной жизнью.
Хотелось бы сказать, что уроки нынешней трагедии пойдут впрок. Вот только французский опыт скорее свидетельствует о том, что ничего ровным счетом не изменится.
