В ночь на 2 марта 1992 г. в райцентре Дубоссары началась перестрелка с кишинёвским отрядом молдавской полиции особого назначения (ОПОН), были убиты несколько приднестровских милиционеров. Стычки силовиков Молдовы с милицией и ополченцами Приднестровья, объявившего к тому времени по итогам двух референдумов о своей независимости, случались и раньше. Но с этого дня началась настоящая война. В ней стороны применяли доставшуюся от разбросанных по стране арсеналов 14 советской армии артиллерию, бронетехнику, а молдавская сторона — даже авиацию.
Не захотели румынского
Как напомнил «АиФ» доцент кафедры зарубежного регионоведения РГГУ Сергей Маркедонов, этот конфликт начинался не на этнической почве. Ведь треть населения Приднестровья — молдаване, а на правом берегу Днестра, наоборот, живёт немало русских. Однако в 1989 г. случилось брожение в регионе с преимущественно русскоязычным населением. Недовольство стало ответом на идеи объединения Молдовы с Румынией, разговоры о титульной нации, объявление молдавского языка единственным государственным и переводом его на латиницу.
В школах тогда началось преподавание «истории румын». А утверждение государственного суверенитета Молдовы сопровождалось резким всплеском не только антикоммунистических, но и антирусских настроений. Впрочем, повод почувствовать себя людьми второго сорта был не только у проживавших в Молдавии русских, но и у украинцев, гагаузов. В ответ на принятую в Кишинёве 23 июня 1990 г. декларацию о суверенитете в августе была провозглашена Гагаузская республика, а в сентябре — Приднестровская. Начался двойной «развод», но шансов обособиться от Кишинёва оказалось больше всё же у Приднестровья. В отличие от небольшой Гагаузии, вдобавок состоящей из четырёх анклавов, в Приднестровье на момент развала СССР проживало более 700 тыс. человек, а естественной границей с Молдовой был Днестр.
По разным данным, жертвами вооружённого конфликта стали около 1000 человек, в том числе мирные жители, а также несколько российских военнослужащих из 14 армии. Война, начавшаяся 2 марта 1992 года, прекратилась 3 июля: назначенный командующим 14 армией генерал Александр Лебедь выдвинул сторонам ультиматум, предупредив о готовности армии вмешаться в конфликт. До той поры военные, несмотря на провокации и потери, сохраняли нейтралитет. Это стало началом российской миротворческой миссии, которая продолжается до сих пор.
Чего добилось Приднестровье?
«Конфликт обошёлся без большого количества беженцев, жертв здесь было гораздо меньше, чем в Абхазии или Нагорном Карабахе, — говорит Сергей Маркедонов. — После прекращения огня между сторонами сохранились экономические и гуманитарные связи, контакты между органами власти». Впрочем, сегодня конфликт заморожен, но не устранён. Приднестровье, которое в 2006 г. в очередной раз на референдуме подтвердило независимость от Молдовы и желание развивать связи с Россией, остаётся непризнанной республикой. И особой мотивации к разрешению спора не видно ни у самих сторон конфликта, ни у больших игроков мировой политики. «Много вопросов, на которые нет ответа, — продолжает эксперт. — Допустим, Приднестровье войдёт в состав Молдовы. Молдова скажет, что хочет в НАТО, а Приднестровье — что не хочет. Как этот вопрос регулировать? Или одни скажут, что хотят участвовать в проектах с Европейским Союзом, а другие — что с Евразийским. Весьма удобный шанс для урегулирования — так называемый план Дмитрия Козака (от 2003 года. — Ред.) — не был использован как раз из-за подобных вопросов. Молдаване объяснили отказ от плана нежеланием получить недееспособное государство. Сейчас взамен предложен некий особый „высокий“ статус автономии. Но как померить его „высоту“?»
«Планов по урегулированию конфликта за всё время была дюжина, — говорит завотделом Молдовы и Приднестровья Института Стран СНГ Сергей Лавренов. — Однако воз и ныне там. Переговоры осложнены тем, что официальный Кишинёв связывает разрешение спора с выводом российских миротворцев из ПМР. Экономика Приднестровья переживает сейчас не лучшие времена. После подписания соглашения об ассоциации с ЕС Кишинёв проводит политику экономического принуждения Тирасполя к реинтеграции в составе единой Молдовы. Приднестровью всячески осложняют жизнь: непризнанием его документов (в том числе об образовании), автомобильных номеров, помехами на пути его торгово-экономических отношений с другими странами, прежде всего — с РФ.
В то же время Приднестровье всегда было развитым промышленным регионом (до развала Советского Союза регион давал около 40 % ВВП Молдавской ССР. — Ред.), оттуда в Молдову и сейчас идёт электроэнергия, там работает крупнейший металлургический завод, действуют высокотехнологичные предприятия, конкурентоспособные на рынке России и СНГ. Так что жителям непризнанной республики особо не приходится завидовать соседям из Молдовы. Надежды, которые в Кишинёве возлагались на подписание соглашения о зоне свободной торговли с ЕС, не оправдались. Уровень жизни в Молдове невысок. Уровень зарплат и пенсионного обеспечения у приднестровцев сейчас даже выше.
Да, приднестровцы выживают в условиях ограничительных мер, а то и блокады со стороны соседей. Экономически конфликт навредил обеим сторонам. Но всё же Приднестровье — состоявшееся государство с функционирующей государственной властью. Я думаю, что интенсификация отношений и торговли с Россией, которой обещает добиваться новый президент ПМР Вадим Красносельский, даст возможность для развития экономики и повышения уровня жизни».
