«В один из новогодних дней выбрался с семьёй в Москву, - пишет читатель «АиФ» из Орла. - Конечно, в восторге! Огни, гирлянды, украшения, скоморохи на Красной площади. Но вот что удивило: впервые за многие годы на входе в Мавзолей не увидел ни венков, ни цветов. Кончились деньги? А где же коммунисты?»
Коммунисты денег на Ленина, действительно, уже давно не дают. С 1990 г. Мавзолей внесён в список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
И деньги на его содержание идут из госказны. Даже Борис Ельцин, порвавший после 1991 г. все отношения с компартией и не любивший Зюганова, вынужден был сохранить финансирование Мавзолея. Изменили лишь схему поступления денег. Сегодня ежегодные 10 млн руб. идут из бюджета.
Без обид
С 1993 г. со входа в Мавзолей снят и почётный караул, считавшийся во времена СССР постом № 1. И дело, конечно же, не в экономии. По мере того как после 1991 г. в открытом доступе стало появляться всё больше информации о трагических последствиях Октябрьской революции для России, представление о Ленине как о «гении всех времён и народов» поддерживать (даже среди коммунистов) становилось всё сложнее. Сегодня мало кто из коммунистов вспоминает даже знаменитую клятву Сталина, которую изучали в школе: «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянёмся тебе, товарищ Ленин…»
Сегодня у КПРФ нет денег не только на венки для Ленина. Померкли и сами идеалы коммунизма. На днях даже Путин, воздерживавшийся в прошлом от открытой критики идеологии КПРФ, иронично отозвался о кодексе строителей коммунизма как о «примитивной выдержке из Библии», а мумию Ленина в Мавзолее сравнил с мощами святых. В руководстве КПРФ сделали вид, что не обиделись.
Для обиды, на мой взгляд, нет повода. Кризис коммунистической идеологии затронул не только современную Россию. В не меньшей, а может, даже в большей степени он охватил и Европу. Фактически сведено на нет некогда сильное влияние компартий Франции, Италии, Испании. Весьма условно марксистской можно назвать и идеологию нынешней КПРФ. Из неё исчезли базовые представления о диктатуре пролетариата, классовой борьбе, об интернационализме, общественной собственности на средства производства, а о моральном кодексе строителей коммунизма и о том, что «в СССР секса нет», сегодня вспоминают с иронией сами коммунисты.
Уценка идей
Проблема с идеями не только в России. Изучите партии других стран. Они ещё сохраняют в своих названиях остатки ориентаций, берущих начало в XIX в., - социал-демократическая, христианско-демократическая, народная, либеральная, коммунистическая, республиканская, консервативная. Но по идеологическим параметрам они мало чем отличаются друг от друга. Всё более размытыми становятся понятия «капитализм», «социализм», «либерализм», «демократия». Всё слито в «одно корыто».
Какой сегодня строй у нас в России? Где больше социализма - в Скандинавских странах или в Китае? Успехи или провалы партий власти всё в меньшей степени зависят от декларируемых идей и всё больше от экономической и финансовой политики и мировой конъюнктуры. При 100 долл. за баррель нефти (вспоминая слова Ленина) «управлять государством может любая кухарка». А попробуйте-ка сохранить популярность партии или харизму лидеров при 30 долл. за баррель. Вспомним полную драматизма политическую судьбу Горбачёва и Ельцина в конце 80-х - начале 90-х гг., когда цена нефти упала ниже 20 долл. за баррель. Привлекательность перестройки, гласности, демократии, либеральных реформ в глазах народа буквально на глазах рушилась под воздействием экономических неурядиц. Правильные и благородные слова, что «свобода лучше, чем несвобода», хорошо воспринимаются населением при полном холодильнике и наличии дешёвых лекарств. При пустеющем кармане возвращаются старые политические рецепты - «самодержавие», «православие», «народность».
Безыдейный ресурс
Сегодня из инструмента идеологического влияния партии всё больше превращаются в инструмент борьбы за власть, в средство реализации карьерных амбиций. Что касается правящих партий, то они (скрыто или явно) становятся частью государственного бюрократического механизма. В подобных обстоятельствах административный ресурс приобретает значительно больший вес, чем идеи. Идеологическая жизнь на короткий срок оживает лишь при приближении выборов. В промежутках между избирательными кампаниями партии (и их лидеры) выглядят аморфными и безликими. Неудивительно, что участники избирательных баталий старательно избегают публичных дискуссий, предпочитая монологи с избранной аудиторией.
В таких условиях важным ресурсом (часто единственным) становится харизматичность лидера, личная популярность, порой даже скандальная. Уберите из ЛДПР В. Жириновского - и что от неё останется? Партия «Яблоко», несмотря на достойную и длительную историю, так и не стала сверхпопулярной в силу отсутствия у её лидеров навыков «жиринизма». А как сложилась бы судьба «Единой России», если бы о своей близости к партии власти регулярно не напоминал Владимир Путин? Уверен: если бы завтра президент объявил о создании собственной партии «нового типа», значительная часть партийцев всех мастей мгновенно перекочевала бы к нему под крыло.
Негативная сторона всеобщего (в том числе и российского) кризиса идей, на мой взгляд, заключается в том, что инструментом воздействия на избирателя становится примитивный популизм, причём всё чаще с примесью национализма. И неслучайно политологи в последнее время стали использовать понятие «безыдейная партийность».
В 1924 г. «уходя от нас, товарищ Ленин» оставил стране и миру массу идей, казавшихся великими и вечно живыми. Сегодня, почти 100 лет спустя, его труды пылятся невостребованными на полках библиотек, а коммунистические «выдержки из Библии» уже мало кого соблазняют. Так что нас сегодня объединяет? И как мы при отсутствии объединяющих идей будем голосовать?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
