«Жёлтые жилеты» опрокинулись на Францию как снег на голову и оказались полной неожиданностью для Елисейского дворца. Ещё несколько недель назад страна жила в спокойном режиме, а президент Макрон больше внимания уделял внешней политике, чем проблемам у себя дома. И вот на тебе!
Разбитые витрины, сожжённые автомобили, разграбленные бутики, повреждённая Триумфальная арка. В целях безопасности пришлось закрыть даже Эйфелеву башню. Протесты охватили не только Париж. Волны недовольства быстро перекинулись на провинцию, а затем – что было уж совсем неожиданностью – на ряд других европейских стран. Событие стало, по сути, мировым. Напрашиваются определённые аналогии.
Запрещено запрещать!
Манифестации «жёлтых жилетов» уже сравнивают со студенческой революцией в Париже в 1968 г. Тогда события начались, казалось бы, с пустяка. В университете Сорбонна и ряде других парижских вузов студентам запретили приходить по вечерам в общежития, чтобы навестить сокурсниц и подружек. Студенты вышли на улицы с лозунгами «Запрещается запрещать!». Их поддержали молодёжные группировки анархистов и троцкистов. Для властей это не стало неожиданностью: «леваки» исторически активны во Франции и не перевелись до сих пор. Неожиданностью стало то, что к акциям протеста присоединились парижские рабочие и профсоюзы. Требования быстро перетекли в сферу социальных отношений и отразили давно назревавшее недовольство: экономика Франции росла довольно быстро, но это мало отражалось на благосостоянии граждан. Плоды развития беззастенчиво «приватизировала» буржуазия. Масштабные волнения кончились уходом правительства и отставкой казавшегося незыблемым авторитетом генерала де Голля. Новое правительство было вынужено пойти на существенные уступки населению: была введена 40-часовая рабочая неделя, повышена минимальная оплата труда. Профсоюзы и левые партии вышли из схватки с властью победителями и закрепили за собой статус крупных политических игроков.
Движение «жёлтых жилетов» – явление и для Франции, и для Европы совершенно новое. За ними не стоят ни профсоюзы, ни политические партии, у них нет даже явного лидера, нет идеологии. Движение цементирует одно требование – не повышать цены на бензин и дизельное топливо. Мобилизация шла не по партийным каналам, а исключительно по соцсетям. За несколько недель под лозунги «жёлтых жилетов» во Франции встало более 100 тыс. человек.
Поняв, что движение нарастает, Макрон пошёл на уступки: заявлено о временном моратории на повышение цен на бензин и о готовности вступить с протестующими в переговоры. Но тут возникли неожиданные трудности. Вести переговоры оказалось не с кем. Заявив о себе как о грозной силе, «жёлтые жилеты» не успели ни структурно оформиться, ни выявить лидеров. Движение пугает чиновников и силовиков своей устрашающей непредсказуемостью. Манифестанты не объявляют заранее ни место акции, ни время, ни число участников. Похоже, они и сами на знают этого.
Проглядели новую силу
В весьма двусмысленном положении оказались и традиционные политические партии. Занятые своими внутрипартийными проблемами, они проглядели появление новой общественной силы. Аналитики проводят параллели с тем, что произошло в США в ходе президентских выборов, приведших в Белый дом Трампа. Там политики из стана демократов были так упоены властью и кажущимся полным контролем за политической ситуацией в стране, что тоже проглядели протестную волну «другой Америки». Демонстрации «жёлтых жилетов» во Франции – это тоже протесты «маленьких людей», забытых политиками и элитой.
Да, во Франции широк «средний класс», а доходы большинства выше прожиточного минимума, но не настолько, чтобы чувствовать себя в стабильном благополучии. Разница между скромным достатком и прожиточным минимумом невелика, и повышение цен на бензин или дополнительное налоговое бремя подводит людей к границе бедности. И неслучайно последние опросы общественного мнения выявили высокую степень моральной поддержки нового движения среди населения, особенно в регионах. Далеко не все граждане готовы выйти на улицы с протестами, но 2/3 опрошенных считают протесты оправданными.
Последствия протестов в Париже
Последствия протестов в Париже
Французские политики сегодня задаются вопросом: как же мы проглядели столь высокую готовность граждан к протестам? Ведь всё, казалось, под контролем. Почему пришлось пускать в ход водомёты, слезоточивый газ, мобилизовывать дополнительные силы полиции? Выискивая истоки новой волны недовольства, аналитики сравнивают протестное движение в двух главных европейских странах – Германии и Франции. В Германии тоже случаются акции протеста, но власть довольно быстро выявляет их причины и гасит, не прибегая к крайним мерам. В Германии в отличие от Франции (добавим – и от России) существуют многоканальные линии связи власти и населения: реальные партии, активные профсоюзы, организации активистов на всех уровнях общества. В Германии лидеры партий находятся в настоящей, а не демонстрационной связи с гражданами на местах (в «землях»). Во Франции из-за высокомерия парижской элиты сигналы из глубинки доходят до бюрократических высот крайне медленно. Недовольство долго «настаивается» в регионах, но потом оборачивается взрывом в столице. И неслучайно в многочисленных интервью, которые сегодня дают представители «жёлтых жилетов», часто звучат слова «зажравшаяся элита». Вот она и получила по мозгам. Масла в тлеющее недовольство «низов» добавило и то, что Макрон, желая заручиться поддержкой высших слоёв, упразднил налог на богатство, который был введён при правительстве социалистов.
* * *
Проводя аналогии с событиями 1968 г., аналитики задаются вопросом: удержится ли у власти нынешнее правительство? И более того: не придётся ли президенту Макрону (как в своё время де Голлю) уйти в отставку? Причин для недовольства им много. И дело не только в том, что за три недели протестов экономика Франции понесла серьёзные потери. Не только в том, что молодёжь, имеющая во Франции широкий и демократический доступ к образованию, получив это образование, не находит в стагнирующей экономике себе применения.
Понятия высшей пробы
Противники Макрона, критикующие его за манию непогрешимости, припоминают ему и результаты голосования на президентских выборах в мае 2017 г. В частности, то, что в первом туре он получил всего 24% голосов, а во втором выиграл с 66% голосов, да и то благодаря тому, что избиратели, опасаясь победы лидера Марин Ле Пен, отдали голоса ему, нелюбимому.
Но есть важное обстоятельство, которое может умиротворить и разрядить ситуацию и даже вывести Макрона из-под угрозы потери лица. На это обстоятельство на днях указал один из самых известных и уважаемых во Франции социологов и историков Эммануэль Тодд. Его мнение разделяют многие политики. Речь идёт о защите республиканских и демократических ценностей. Во Франции это понятия наивысшей пробы. И ради их защиты от хаоса и разрушения все слои общества готовы идти на компромисс. Что, похоже, и произойдёт. Личные судьбы президентов на фоне этих ценностей французам представляются второстепенными.
