На заседании Совета по науке и образованию всплыл вопрос о низких заработках учёных.
Его подняла ст. научный сотрудник Института цитологии и генетики СО РАН Анастасия Проскурина. Она сказала, что её оклад составляет всего 25 тыс. руб., тогда как, согласно майским указам президента, должен быть на уровне 80 тыс. Позже выяснилось, что со всеми надбавками на руки она получала больше 40 тыс., но и это недотягивает до заявленных в указе параметров. Зато курьеры, согласно недавнему исследованию Superjob, зарабатывают по 95–110 тыс. руб. даже в регионах. Справедливо ли это?
Михаил Угрюмов, академик РАН, профессор, доктор биол. наук: — Цифры, озвученные на встрече с президентом, — чистая правда. В нашем институте старший научный сотрудник тоже имеет фиксированный оклад в 25 тыс. руб. Инженер-исследователь или старший лаборант получают 13 тыс., аспирант — всего 9,5 тыс. У меня, завлабораторией и академика РАН, фиксированная ставка в 35 тыс. руб. Правда, у некоторых научных работников могут быть временные доплаты из дотаций Минобра и из собственных грантов лабораторий.
Не секрет, что во многих институтах, чтобы создать иллюзию выполнения указа президента, сотрудникам было предложено перейти на полставки. Это позволило рапортовать об увеличении зарплаты учёных в 2 раза. Сейчас Путин дал поручение разобраться с ситуацией. Но если деньги не заложены в бюджете, откуда они возьмутся? Есть общие принципы, по которым финансируется наука. В развитых странах на неё из бюджета выделяют от 2,5 до 5% ВВП. У нас на протяжении ряда лет — не более 1%. Между тем подсчитано, что при финансировании науки в размере ниже 1,5% ВВП она обречена на деградацию.
Если сравнивать с Европой, то финансирование науки в России находится на уровне Польши, Венгрии и Румынии, в разы уступая Франции, Германии и Финляндии. Аспирант, который у нас получает 9,5 тыс. руб., в этих странах зарабатывает 1–1,5 тыс. евро. Неудивительно, что «утечка мозгов» продолжается. Мы уже потеряли полмиллиона человек — интеллектуальных и образованных, и это ещё не финал.
Уверен, что единственный источник улучшения финансирования науки и всей социальной сферы — это прогрессивный налог. Пока мы не введём у себя такую систему, ни наука, ни образование, ни здравоохранение не будут получать достойных средств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
