Дешёвая нефть сделает нас ещё беднее

Причин у обрушения цен много: от «сланцевой революции» и сокращения эмиссии доллара в США до замедления роста Китая, снятия санкций с Ирана, роста экспорта Ливии и Ирака.

Минимально возможный уровень длительной стабилизации для сорта Brent — 75 долларов за баррель (около 73 долларов/баррель за российский Urals): таков ориентир финансовых спекулянтов, совпадающий с себестоимостью (с учётом накладных расходов) крупных месторождений, введённых в строй в последние годы.

На деле он будет повыше: в Саудовской Аравии и Кувейте говорят о 80 долл./барр. на ближайшие год – два.

Да, «порог дефицитности» саудовского бюджета — 94 долл./барр. (ещё несколько лет назад он был 85). Но дефицит не смертелен: займы дадут. А вот если США для списания безнадёжных долгов разожгут Третью мировую, Саудовская Аравия станет охапкой хвороста — в силу преклонного возраста короля и его преемника, традиции поддерживать фундаменталистов и наличия военных, которые смогут организовать фанатиков-боевиков «большого ИГИЛа». Благополучие саудитов для США ничем не ценнее благополучия россиян.

Средняя цена продаваемой нефти этого года будет всё равно выше заложенной в бюджет России. Несмотря на низкий рост ВВП, за счёт всё ещё дорогой (по отношению к бюджету) нефти и высокой инфляции он получит сверхдоходы.

А вот бюджеты 2015–2017 годов свёрстаны исходя из явно завышенной цены Urals в 96 долл./барр. Это издевательство над здравым смыслом и страной.

На данный момент в бюджете лежит без движения 8,7 трлн руб. Но правительство Медведева показало: это деньги не для людей, не для регионов, не для развития. Цель либералов, если судить по их политике, — вывод денег за рубеж, поддержание за счёт наших налогоплательщиков стран, которые развязали против нас пока холодную войну. Как обмолвился заместитель Медведева Дворкович, Россия должна платить за финансовую стабильность США — и правительство платит за неё нашими деньгами.

Лишь с конца августа кое-что стало доставаться госбанкам, но модернизацию экономики либералы не будут финансировать из принципа, а соцсферу будут «резать», как показывает бюджет на 2015–2017 годы, и при дорогой нефти.

Что ждёт кошелёк каждого из нас? Монополисты будут компенсировать свои потери от дешёвой нефти за наш счёт: задирая цены, как мы видим на рынке бензина.

При этом алчность монополистов и безумие либералов (рушащих образование, здравоохранение и ЖКХ) будут сдерживаться лишь нищетой людей и протестом, который стоит ждать с весны. Первые ласточки налицо: в Уфе голодали работники скорой помощи, в Москве их коллеги были на грани забастовки, в Севастополе работники порта с зарплатой в 4 тыс. руб. в месяц пришли к общественной приёмной Медведева.

Но главная беда подкрадётся незаметно. Ведь смотрите, что происходит. В отличие от развитых стран, Россия выпускает рубли не по потребности экономики, а по мере притока валюты (от внешней торговли, займов и инвестиций). Эмитированные рубли тут же замораживаются якобы «для борьбы с инфляцией», хотя та вызвана не излишком денежной массы, а произволом монополий.

Механизмы этого замораживания отлажены до автоматизма и стали для либералов самоценностью, позволяющей избежать хлопот по развитию экономики. Как и в 90-е, деньги замораживаются без оглядки на реальность, и искусственный «денежный голод» душит Россию в «петле Кудрина» даже при дорогой нефти и сверхдоходах бюджета.

Удешевление нефти сократит приток валюты и уменьшит эмиссию, а замораживание денег даже усилится для борьбы с ускорившейся из-за произвола монополий инфляцией.

Это резко ужесточит финансовую политику, подорвёт конъюнктуру, удорожит кредит и (вкупе с налоговым террором из-за ожидания сжатия доходов бюджетов) разрушит ряд предприятий, лишив кого-то из нас с вами рабочих мест. Либеральная политика 90-х вернёт нас в 90-е, вновь обрушив во всеобъемлющий кризис.

Его ещё можно избежать — модернизацией инфраструктуры, ограничением коррупции и произвола монополистов, выпуском рублей для крупных проектов при блокировании спекуляций, но для этого, видимо, нужны другие руководители правительства и Банка России.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции