Выпускник МИФИ, парень, рождённый «на московском асфальте», 8 лет шёл к своей мечте через бюрократические и банковские преграды. В конце концов он победил, создав уникальное сельхозпредприятие.
Раннее утро в забытом богом и людьми селе Студенец в 300 км от Москвы. Туман такой густой, что его хоть руками разводи, — прикрывает разрушенные строения, заросшие бурьяном, покосившиеся крестьянские усадьбы. Всё, что осталось от колхоза «Свобода». Однако многие дома ещё живы, смотрят на мир окнами с разноцветными ситцевыми занавесками. И местный петух продолжает драть горло, будит село, как и 100 лет назад.
250 лет назад Екатерина II позвала сюда немцев, чтобы те осели на калужских землях и помогли России стать Европой. Рядом с русской деревней расцвела тогда немецкая — с европейскими домами, но русскими резными наличниками. А 8 лет назад в Студенце появился фермер Владимир Кошманов, потомок знатной графской династии Хенкель. Он приехал, чтобы возрождать русскую глубинку. До сих пор в селе живёт его бабушка, чистокровная немка Ида Бергольдовна, хлебнувшая лиха от земляков-оккупантов в годы Великой Отечественной войны. Её угнали в рабство на чужбину, но она вернулась тогда на Родину — в СССР.
Зубами вцепился
— Граф, говорите, — смеётся Владимир Кошманов на моё замечание. — Мои родственники из Германии были уверены, что я живу рядом с медведями, играю на балалайке и пью водку из самовара. А приехав, увидели, что граф Кошманов пашет землю, сажает картошку. Вроде это графу не к лицу, а я в эту землю зубами вцепился, и меня от неё не отодрать.
Я не понимаю: почему на селе нет своих «дерипасок» и «абрамовичей»?! Что, у олигархов кишка тонка деньги в борозде зарабатывать? Конечно, проще сесть на нефтяную иглу и сверхприбыли в офшорах складывать. А земля беспризорной осталась. В Калужской области земли великолепные, но больше половины площадей не оформлено в собственность. Загибается земля, хозяина просит.
8 лет назад я узнал, что земли моих предков поделили на колхозные паи. Сначала обрадовался: заживёт деревня. Но люди не знали, что с паями делать. Так землю и бросили. Я решил прикупить гектаров 20-30, и деревенские ко мне в очередь встали, предлагали за смешные деньги. Но я же не спекулянт и угробил почти 3 года на её официальное оформление в собственность. Некоторые местные чиновники возмущались, криком от злобы заходились: как так, наша земля — и точка! Но я никому ручку не позолотил — взяток не давал и не даю.
В моём хозяйстве сегодня есть пасека, гуси, утки, индюки, кролики. Но все эти годы предприятие убыточно. Я по-прежнему трачу намного больше, чем удаётся заработать.
Ящик с «мозгами»
— Без денег на земле не разбежишься, фермерство — рискованный бизнес, — рассуждает Владимир. — Первые средства были получены от продажи подмосковного участка, потом грант, кредиты и, конечно, помощь друзей. Что-то удаётся заработать на приборостроительном бизнесе, который у меня остался в Москве. Вот эти доходы я в землю и закапываю.
— А как же государственная поддержка фермеров?
— Москва фермерским слезам не верит. У меня в хозяйстве 800 гектаров пашни, какие-то строения с землёй купил. Пытался тракторную рухлядь ремонтировать, землю пахать, зерно сеять. А на какие шиши? С кредитами — отдельная история, сплошное унижение. Пошёл я в один федеральный банк с красивым деревенским названием. 8 месяцев мне руки выкручивали, на мой бизнес-план выкатили своих 15 страниц — в 35 пунктов дополнительных условий. Вроде не отказывают, но и денег не дают, сидят на своей кубышке, свесив ножки. Я им готов барыню сплясать, а они в ответ: гони список поручителей — покупателей молока. А у меня ещё коров нет! Поверить невозможно, но такая директива существует! Проценты выкатывают грабительские — например, сейчас 28-30% годовых. Я что, марихуану выращиваю или кокаин хочу продавать? Я хочу молоко производить!
Читайте также: На развитие сельского хозяйства в 2016 году направят 237 млрд рублей>>
— Но раз дело у вас пошло, значит, мир не без добрых людей?
— Мне невероятно повезло. Я одним из первых в области попал в госпрограмму по созданию роботизированных молочных ферм, получил специальный грант — 10,6 млн руб. И потом ещё дали субсидии. Условие одно — всё в дело пустить. И никаких тебе процентов. Вот в том числе на эти деньги я построил фантастическую ферму.
Кошманов размахивает руками, говорит о молоке, кормах, надоях. Физик, а как красиво о навозе рассуждает!.. «Недавно, — смеётся он, — со всеми друзьями радостью поделился — первые 50 коров из 100 справили новоселье». Бурёнки балдеют от свежего сена, лижут ему руки. Кошманов тащит меня на ферму.
— Вот посмотрите — красота, фантастика! Вроде простой железный ящик, но с «мозгами», железная рука-манипулятор коров к дойке приглашает, компьютер вымя сканирует, массирует, моет и доильные стаканы на соски надевает. Всё по доброму согласию. И главное — робот на коров не матерится, кнутом не бьёт.
Удовольствие дорогое — один доильный робот стоит почти 200 тыс. евро, но зато заменяет труд 4 доярок на протяжении 15 лет. Пока коровы к «молочному терминатору» привыкают, вроде как не доверяют, а я им музыку включу — пусть вальсы танцуют, молоко накапливают.
Жильё у семьи Кошмановых более чем скромное — простая деревенская «халупа». Но дом добротный, пятистенок из железнодорожных шпал, простоит ещё 100 лет.
Провожая меня, Володя увлечённо рассказывает, как покупал лошадь и двухмесячную козу, которая с испугу напи`сала в кузов его внедорожника. По дороге мы заезжаем на поле, благоухающее многолетним разнотравьем. Физик-лирик, как мальчишка, радуется деревенским просторам, ловит в траве молодых ужей...
Но потом он всю ночь проведёт за компьютером, будет корпеть над бумагами и подсчитывать убытки...
