Мюзикл «Пола Негри»: немое кино с эффектом 3D

Плотно оккупировавшая кинематограф технология 3D добралась и до театральных подмостков — в Москве прошла премьера мюзикла «Пола Негри», поставленного польским режиссёром Янушем Юзефовичем в трёхмерных декорациях. Перед входом в зал зрителям, как и положено, выдают специальные очки, а огромная сцена Театра Российской армии с помощью проекций превращается то в съёмочный павильон, то в заснеженное поле, а иногда в океан и небо.

Юзефович 15 лет назад привёз в Москву «Метро» и первым познакомил столичную публику с мюзиклом в бродвейском смысле этого слова. Однако за прошедшие годы этот жанр музыкального театра так прижился на российской почве, что производство спектаклей встало на поток, стилистические границы размылись — мюзиклом теперь принято называть почти любой спектакль с пением и танцами. И вот, когда стало казаться, что ничего нового в этой области придумать не удастся, на помощь вновь пришёл Юзефович. В 2012 году он первым — и пока всё ещё единственным — использовал технику 3D в поставленном в Польше мюзикле «Полита». Год спустя, в 2013, его «Пола Негри» впервые появилась на российской сцене — перед столичной премьерой спектакль «обкатали» в Санкт-Петербурге. Музыку сочинил польский композитор Януш Стоклоса, стихи и либретто — поэт Юрий Ряшенцев и его соавтор Галина Полиди, с которой они работали и над той самой российской постановкой «Метро». И не только они: в «Метро» в 1999 году дебютировала Теона Дольникова, которая в «Поле Негри» исполняет главную женскую партию в одном из составов — в том числе и в премьерном. Её партнёром стал новичок если не в музыке, то в мюзикле, Гоша Куценко, оказывается, давно мечтавший попробовать свои силы именно в этом театральном жанре. Дебют, надо признаться, удался. И дело не в вокальных данных Куценко, который уступает многим задействованным в спектакле профессиональным певцам, и даже не в шляпе, которую носит его герой. А в искренности самого артиста — результате того самого желания сыграть эту роль. И для спектакля это, как ни странно, оказывается чуть ли не таким же важным, как и сценографические спецэффекты — живые лошади, ретро-автомобили, модель самолёта в натуральную величину и, конечно, объёмные декорации, которые так и хочется ухватить рукой.

Пола Негри — псевдоним, который взяла себя полячка Аполония Халупец перед тем, как стать кинозвездой. Её история начинается на мрачных, серо-чёрных улицах города Липно, где девочка прощается с сосланным в сибирскую ссылку отцом, позже в балетной школе в Варшаве она из-за туберкулёза навсегда отказывается от карьеры танцовщицы и выбирает актёрскую профессию. А продолжается действие знакомством с режиссёром Эрнстом Любичем (Куценко), который на своём красном кабриолете увозит Полу в волшебный мир кинематографа. Проекция занесённого снегом бескрайнего поля, по которому бредут несколько 3D-лошадей и скачет одна живая, сменяется декорацией, изображающей съёмочную площадку. «Камера, мотор» — и Пола уже танцует в свете прожекторов и в окружении статистов. Именно Любич — этакий Пигмалион — придумал для своей Галатеи-Негри образ женщины-вамп, пронзительно глядящей с чёрно-белого экрана сверху вниз, из-под полуопущенных ресниц. Оценить эффект, который производила на современников актриса, можно благодаря кадрам из фильмов, которые «крутят» в спектакле на натянутом на сцене белом экране. На нём же чуть позже покажут хронику — съёмки похорон Рудольфо Валентино, с которым у героини был недолгий, но бурный роман. Как и с польским графом, грузинским князем, Чарли Чаплином и даже Гитлером, связь с которым авторы спектакля, в отличие от биографов, всё же отрицают.

Проблема постановки не в том, что авторы пытаются переписать историю героини — кое-где её лишь слегка подгоняют и доводят до нужного драматического градуса. Напротив, чрезмерно подробно пересказанная жизнь Негри становится если не недостатком, то и не достоинством постановки. Эпизоды сменяют друг друга: Варшава, Берлин, Голливуд и снова Берлин, первые пробы и почти мгновенный всемирный успех, вечеринки и семейные вечера, путешествие на океанском лайнере и полёт на биплане. В этом калейдоскопе непросто разглядеть главную историю, которая была выбрана из множества вариантов, — отношения Полы Негри и Эрнста Любича, возможно, придуманы, но не до конца продуманы, хотя и проходят красной нитью через весь спектакль. Сложно сказать, что именно мешает основной сюжетной линии развернуться в полную силу. То ли, как было сказано выше, обилие второстепенных историй, каждая из которых столь уникальна и интересна сама по себе, что отказаться от них создатели не смогли — ну как обойти вниманием решение Негри вернуться в Германию в 30-е годы и работать на Третий рейх или трагическое для многих звёзд немого кино появление кино звукового?

Возможно, проблема в отсутствии хотя бы одной композиции, которая могла бы «застрять» в голове и стать звуковым символом всего мюзикла. Не становится им и Теона Дольникова — несмотря на опыт участия в мюзиклах и сильнейший голос, её Пола Негри растворяется в массовке, теряется на огромной сцене, так что порой хочется, чтобы компанию ей поскорей составили или танцовщики, или Гоша Куценко. Вместе получается как-то веселей. Есть ощущение, что сам образ не близок и не совсем понятен актрисе, которая буквально расцветает в одной из сцен: переодевшись из бархатного вечернего платья в пёстрый цыганский наряд, она проходит с песней и целым табором по залу. И ради таких номеров, как этот, мюзиклу можно простить сюжетные и драматические огрехи. Этот табор-кордебалет — ещё одно из вроде бы второстепенных, но, как и в случае с сюжетом, ключевых достоинств мюзикла. Массовые номера, поставленные и станцованные так, что виден и общий рисунок, и каждый отдельный исполнитель, заставляют забыть, что находишься не на Бродвее, а на станции метро «Достоевская». А эпизодические роли составляют целую галерею мимолётных, но ярких образов. Чего стоят продюсеры компании Paramount Цукор (Виталий Стремовский) и Голдвин (Сергей Федюшкин) — один высокий, один коротышка, оба евреи с характерным говором и отличным чувством юмора. Или Луэлла (Елена Анисимова) — громогласная радиоведущая, вечно разряженная в пух и прах, рассказывающая публике последние сплетни и бесцеремонно усаживающаяся на одном из первых рядов зрительного зала.

Так пространство «Полы Негри» становится и правда объёмным — оно ширится не только за счёт задника, на котором расцветают все эти проекции, переносящие зрителей из Европы в Америку, из студии в цветущий сад, с земли в небо. Действие «выдвигается» ещё и в зал, и зрителям удаётся прикоснуться к спектаклю и почувствовать, что его объём не так уж обманчив и виден не только через очки.