Обладателю редкой красоты голоса — мягкого задушевного тенора — было всего 55. Он успел трижды жениться, причём два раза — на матери своих дочерей. Был бешено популярным безо всяких званий, пел, как дышал. И ушёл 26 апреля 1997 года. Под Пасху. Как желал бы любой священник: считается, что умершим в канун Светлого Воскресения отпускаются все грехи.
Не нам судить, но грехов у Ободзинского хватало. На полувековом отрезке жизни было место и алкоголю, и наркотикам, и изменам. И унынию... А что оставалось делать певцу, которого любил народ, но в упор не видело телевизионное начальство?
За несколько лет до ухода он признаётся: «У меня нет друзей. Я в них не верю. Я не люблю ЦДРИ (Центральный дом работников искусств, - ред.) и знаю по опыту, что, когда человеку плохо, никто ему не приходит на помощь. Я не верю в дружбу. Человек говорит за глаза, что вы мерзавец, потом вы входите в комнату, и он с вами целуется. Позвольте мне не верить в такую дружбу...»
По иронии судьбы прощание с певцом состоялось именно в ЦДРИ, причём дирекция предоставила помещение бесплатно. Москонцерт выделил на похороны 5 млн руб. А может, и не было никакой иронии, просто и там, и там хотели выглядеть чуть лучше? Только Ободзинскому было уже всё равно. Эх, если б кто-то протянул руку помощи, когда он в ней нуждался!
Был бы богатым — имел бы 10 детей
В репертуаре Ободзинского — десятков семь популярных песен. Но даже если б он исполнил только «Эти глаза напротив», «Вечную весну», «Что-то случилось» и «Восточную песню», то всё равно остался бы в народной памяти одним из самых популярных певцов ХХ столетия. Так проникновенно и чувственно о любви, быть может, у нас больше никто и не пел.
Уникальный голос самородка (профессионального образования у Ободзинского не было) и личные переживания, вот на чём основывался его успех. Даром что в 19 лет он знал, что станет «известным гастролёром». «Звёздами» популярных в СССР исполнителей не называли.
— Мы встретились в Иркутске, — вспоминала своё знакомство с Валерием Нелли Ивановна, его вдова. — Я училась в «инязе», он гастролировал от Томской филармонии. Нам было по 19 лет, мы начали переписываться. То есть писал в основном он. По 4-5 посланий в день. Утром встану — уже несут телеграмму. Возвращаюсь из института — меня ждёт вторая. Вечером — третья... Валера был романтичным. Но при этом — очень настойчивым. Писал, звонил. И... завоевал. Помню, прилетела к нему в Одессу на майские. Только вышла из самолёта — он встречает: «Выходи за меня замуж!» Когда услышал отказ, даже не поверил... Но долго отпираться было невозможно. Он всё равно бы добился своего. Так что в конце июня мы уже расписались.
С карьерой Нелли пришлось распрощаться сразу. Ободзинскому нужна была преданная жена, хозяйка дома, мать его детей. Но никак не состоявшийся переводчик. Она ездила с ним на гастроли. Ухаживала, как за ребенком. Лишь бы он ни в чём не нуждался.
— Валера ведь даже в ресторане поесть спокойно не мог: люди просили автографы, обсуждали его. Приходилось носить еду в номер.
Когда из Одессы переехали в Москву, поначалу жильё снимали. И только через восемь лет въехали в собственное. Дом и семья были для него в приоритете. Всегда. Как-то он даже расчувствовался, признался: «Был бы богатым — имел бы десять детей».
— Любил, когда Анжела и Лерочка висели на нём, обнимали... Обожал покупать им игрушки, платьица. Тогда ведь дефицит был страшный, вещи приходилось доставать. Вот он и вёз всё, что мог: от трусиков до шуб.
«Умоляю, не пей!»
Валерий и Нелли прожили счастливо 17 лет. Но однажды всё рухнуло.
— В новогоднюю ночь мы сидели с друзьями в ресторане, и вдруг муж сказал: «Я выпью». Я заплакала: «Не надо, умоляю». Он был давно и серьёзно болен, даром что ещё до свадьбы прошёл курс лечения и всё честно рассказал мне. Главное, за 17 лет он не выпил ни рюмки. До той проклятой ночи...
Предчувствие любящую женщину не обмануло. С того момента всё пошло наперекосяк. Лерочке был всего год... Отношение Ободзинского к Нелли изменилось. Женщина всегда чувствует, даже если в этот период все её мысли заняты новорождённым ребенком. Даже если мужчина всячески пытается скрыть связь на стороне.
— Я страдала, мучила друзей распросами, никто ничего не говорил. Думаю, может, оно и к лучшему. И предложила Валере расстаться. Для меня поступок мужа был предательством. К тому же он «развязал».
«Может, ты и права, — сказал Ободзинский, стоя в дверях с чемоданом. — Но я ведь действительно ухожу».
«Счастливо!» — только и смогла выдавить из себя Нелли, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
— Теперь-то понимаю: мы всё время боролись за власть. Никто не хотел уступать. Хотя по большому счёту, конечно, он был главный.
Их с трудом развели, с Нелли оставались две маленькие дочки. «Скажи, что не любишь и жить с ним не можешь», — посоветовал тогда адвокат.
— Не знаю, как я всё это пережила. Как вообще выжила... Он ведь через пять лет вернулся. Плакал. И я плакала вместе с ним...
Они снова поженились. Снова сыграли свадьбу. И оба, кажется, искренне верили, что можно дважды войти в одну и ту же реку. Или безболезненно дважды наступить на одни и те же грабли?
— После второй свадьбы я уже твёрдо сказала ему: «Будешь пить — разойдёмся. И уже навсегда». Он обещал, клялся, что пролечился. Но в 1991 мы развелись повторно. Когда он срывался на гастролях, мне звонили, и я летела его спасать. Понимаете... Он очень устал от борьбы с чиновниками. Валера, взрослый состоявшийся мужчина, должен был просить, унижаться... Самому себе быть продюсером, администратором, директором... Сколько он мог терпеть такую жизнь? Его не пускали на ТВ, не приглашали на концерты в Кремль. Чтобы получить несчастное звание заслуженного артиста Марийской АССР, нужно было два месяца бесплатно выступать в деревнях и на свинофермах.
— При этом «наверху» его называли западным певцом, — скажет много лет спустя дочь Валерия, которая сейчас готовит книгу об отце. — И поначалу он действительно перенимал манеры Марио Ланцы, Элвиса Пресли, Фрэнка Синатры.
Ночевал в подъезде, бомжевал на вокзале
— У нас были прекрасные отношения, я любил Валеру, — признавался мне в интервью композитор Давид Тухманов. - Он великолепно пел, замечательно исполнил несколько хитов. Но, по-моему, жизненные неурядицы возникли не просто так. Тяжёлая болезнь была причиной. Он уже не мог работать, стал необязательным.
— Папа был ярким исполнителем, ни под кого не подстраивался, а его хотели «причесать» наравне со всеми, одной гребёнкой, — рассказывала дочь Ободзинского Анжела. — Он не умел льстить, лгать. Песням о партии и Ленине предпочитал песни о любви. «А что это за манеры, хрипы, стоны? Почему такая одежда?» — возмущались чиновники. Его просто не любили, хотя он всего себя отдавал работе. По нескольку раз, бывало, песни переписывал, добиваясь нужного качества. Мы же с сестрой его почти не видели.
Ласковый, нежный с дочерьми, за серьёзный проступок он мог и выпороть их. Но при этом, конечно, очень дорожил семьёй. Когда она была...
— В последние годы он уже совсем не мог петь, — вспоминает Нелли Ивановна. — Не раз лежал в «психушках». Пил, лечился, срывался и снова лечился... Лишь однажды был момент просветления. Пришёл ко мне с новым диском. Я так обрадовалась: может, ещё что-то сделаешь? А он так вздохнул тяжело: «Я своё уже спел...» Валера достиг всего, чего мог. И не понимал, к чему дальше стремиться.
Поклонница Анна пыталась вытащить его, лечила. Но на самом деле мечтала выйти за него замуж и сделать карьеру себе. Даже предложила мне выписать Валеру из квартиры, чтобы он на ней женился. Но он и от неё часто уходил. Лежал в подъезде. Бомжевал на вокзале. Без работы, без друзей, без денег. Такой талантище! А умер нищим.
