«Я не был талантливее других». Тихое счастье Георгия Тараторкина

Он производил впечатление чрезвычайно закрытого человека. Нечасто давал интервью. Оберегал личную жизнь от посторонних. И уж тем более не пускал в дом журналистов. Мне повезло: Георгий Тараторкин и его жена Екатерина Маркова принимали гостей в своей квартире в центре Москвы. Уютной, интеллигентной. Простая кухонная мебель из дерева здесь сочеталась с антикварными предметами в гостиной, полированное пианино — с тяжёлыми портьерами. Дубовый паркет ёлочкой, коллекция гжели. И книги, книги: их здесь действительно ценили.

Георгий Георгиевич и Екатерина Георгиевна были радушными хозяевами. Тепло принимали. Оказались откровенны в воспоминаниях. А их голоса и взгляды были наполнены любовью. Супруги прожили вместе почти 47 лет, родили Аню и Филиппа, дождались внуков. 

— Я чуть с ума не сошёл от счастья, когда появился Филипп, — вспоминал актёр. — Дался он нам непросто, Катя тяжело переносила беременность. К тому же мы жили на два города: я играл в ленинградском ТЮЗе, она после окончания Щукинского училища служила в ТЮЗе московском... Ой, да что говорить, если, узнав о рождении сына, я на нервной почве сам испёк печенье: специально звонил школьной подруге в Ленинград, чтобы записать рецепт.

Когда воздушное сладкое печенье передали в роддом с запиской мужа, Екатерина Георгиевна едва не потеряла сознание. Выпечка оказалась не просто съедобной, но и вкусной. Жаль, что это было в первый и в последний раз, сокрушалась потом супруга Тараторкина. 

— А я нашёл какую-то обувную коробку и, застелив её салфетками, аккуратно выложил печенье... Февраль. Мороз. Стою на улице, жду, когда Катя выглянет. Вдруг сразу несколько кормящих матерей в распахнутых рубашечках буквально вывалились из окон и давай кричать: «Рецепт напиши!»

Через 8 лет после Филиппа родилась Аня. И Георгий Георгиевич стал баловать дочку. Потому что умел любить. И хорошо помнил, как это делала его мама, оставшаяся вдовой в 30 лет. 

— Мне тогда было 7, сестрёнке Верочке — 5. Папа очень долго хворал, я даже не помню его дома: мы с мамой всё время ходили к нему в больницу. В 35 лет умер от туберкулёза... Мама была бухгалтером, подрабатывала в двух-трёх местах, жизнь была непростой. Но ни разу я не слышал, чтобы мама завела разговор о каком-нибудь «дяде» или «новом папе». Думаю, сознательно отказалась от личной жизни. Мама старалась, чтобы у нас с сестрёнкой всё было не хуже, чем у других, чтобы одежда была не просто заштопана, но было и что-то новенькое. Не один раз я прекращал участие в дворовых затеях, вспомнив в последний момент, что, если порву штаны, мама сильно расстроится. Штаны были одни...

Сердобольные женщины-коллеги подсовывали маме в карман деньги: «Когда сможешь — отдашь». А она покупала Юрочке и Верочке абонементы в Мариинку. На последний ряд галёрки. Летом отправляла к родным в Костромскую область, чтобы вернулись оттуда с маслом и яйцами.

— Мама не берегла себя. И ушла в 50 лет. Через год после нашей с Катей свадьбы. Хорошо, что «Преступление и наказание» хотя бы успела посмотреть. Два года, пока снимался фильм, были трудными. Я был буквально измотан. Приезжал в Ленинград, играл спектакль и поздно вечером снова уезжал в Москву, на съёмки. И каждый раз мама или сестрёнка приносила к поезду домашние вкусности.

Георгий Тараторкин в роли Родиона Раскольникова. 1969 год. 

В роли Родиона Раскольникова Георгий Тараторкин начал сниматься в 23 года: столько же было герою Достоевского. В 25 получил за работу Госпремию. Тогда же сыграл на сцене Гамлета. И не испытал никакого головокружения от успеха. Хотя из актёров наградили только Смоктуновского и его.

— Убеждён, я не был талантливее других. Думаю, просто повезло. Меня ведь даже утверждали на роль в больнице, там же делали фотопробы. И сниматься начал с палочкой. Проблемы возникли ещё в школе: я сильно вырос, а организм как-то неправильно реагировал на внешние изменения. Болезнь затянулась...

К счастью, вскоре от недуга остались только воспоминания. Тем более что во время съёмок Тараторкин познакомился с будущей женой: Екатериной, дочерью известного писателя Георгия Маркова.

— Общались мы тогда в основном по телефону, — рассказывал Георгий Георгиевич. — В 12 ночи меня привозили со съёмок в гостиницу, я набирал Катькин номер, в 6 утра вешал трубку, а в 7 уже приходила машина — у меня был сложный грим. При этом не чувствовал себя уставшим... Когда в апреле 1970 мы поженились, у друзей тут же родилась шутка: «Вот тебе и наказание за преступление». А замечательная, чудная Катя говорила: «Не может быть фамилии Тараторкин, это прозвище».

Свадьба прошла в Ленинграде. Тем же вечером новоиспечённая жена уехала в Москву на спектакль. А вскоре начались её съёмки в картине «А зори здесь тихие», где она сыграла одну из главных ролей: Галю Четвертак.

— Я мотался к ней в Карелию. Жить приходилось в поездах. Но потом родился Филипп, Завадский пригласил меня в Театр им. Моссовета. Всё само собой устроилось. И очень скоро я понял, что Катя для меня — настоящий подарок судьбы.