Светлана Крючкова призналась, что 20 лет мечтала сыграть в спектакле «Жизнь впереди». И вот премьера новой постановки режиссёра Романа Мархолиа на сцене БДТ была назначена на 18 и 19 июня!
В её основу лёг роман Ромена Гари (псевдоним – Эмиль Ажар), главная героиня которого – мадам Роза, бывшая проститутка и узница Освенцима, а ныне содержательница приюта для детей падших женщин в эмигрантском квартале Парижа. Она убеждена: пока жизнь продолжается, всё ещё впереди.
Почему это на самом деле так, известная актриса рассказала «АиФ».
Ноев ковчег
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Светлана Николаевна, почему вы так мечтали об этой роли?
Светлана Крючкова: Книгу Эмиля Ажара посоветовала мне одна из моих любимых подружек. Я прочитала и «заболела» мадам Розой и темами, поднятыми в романе: холокост, проституция, нелегальная иммиграция, сиротство, одиночество… Для того чтобы захотеть сыграть это, надо прожить долгую жизнь. В спектакле показан уже её конец: пройденный, крайне сложный, очень одинокий и полный всяких невзгод путь.
Там есть и национальная тема, и мне это очень нравится, потому что сама я родилась в Молдавии, в еврейском дворе, через 5 лет после войны. Я привыкла к этой культуре, к этой речи, к определённым отношениям в семье, к детям, между родственниками… Считаю, что национальность не играет решающей роли. Решающую роль играет душа человеческая. И мне хочется об этом говорить.
Мадам Роза – она как магнит, центр притяжения, Ноев ковчег, за который держатся несчастные, неприкаянные, брошенные, одинокие, никому в этом мире не нужные люди, потерпевшие жизненное фиаско. Вокруг неё собираются все те, кто пытается как-то спастись от смерти и разрушения. Моя героиня не только отчаянно борется за свою жизнь, но и поддерживает всех тех, кого бурное море жизни прибило к её кораблю. Такая «всеобщая мамка» – притом что говорит и ругается на многих языках мира. Такое у неё свойство характера – выкарабкиваться. И страстное желание выжить.
– Часто говорят: «Вся жизнь впереди». Как вы к этому относитесь?
– Роман так и называется: «Вся жизнь впереди». Для русского человека эта строчка ассоциируется с популярной песней «Вся жизнь впереди, надейся и жди…». Вот мы и убрали слово «вся». По жанру наш спектакль – притча. Когда тело уходит из жизни, душа продолжает свой путь – об этом говорят все веры и религии. Этот спектакль – своего рода лента разрозненных воспоминаний мадам Розы, которые проносятся перед её уходом из жизни. То, что случается, когда сплетаются нити судьбы и вспоминается всё, что было хорошего и плохого, – и страхи, и сны, и любовь, и измены, и предательство. И всё равно нет отчаяния, а есть упоение жизнью и вкус к ней. Всё дело в финале – с чем человек подходит к этой точке, что накопил за свой путь. Каков финальный аккорд произведения, таков и его смысл. Если нет этого аккорда, нет момента, ради которого прожита жизнь, то всё оказывается бессмысленным и напрасным.
Звёзды в луже
– Почему герои спектакля оказались никому не нужны?
– В этом мире любят успешных людей. Жизнь вообще любит тех, кто достигает успеха, – неважно, какой ценой. А если от человека нет никакой выгоды, то вроде как и любить его не за что, и деваться ему некуда.
– В России с этим немного иначе – у нас сочувствуют неудачникам.
– Не говорите так. Это везде, по всему миру.
– Ваша мадам Роза «борется за жизнь изо всех сил, не испытывая никаких иллюзий насчёт доброты окружающего мира». А вы как считаете – мир добр к людям?
– Считаю, что на всякий случай всегда надо стоять в позе защиты. Не удивляюсь, если люди совершают подлые поступки. Скорее меня можно удивить чем-то добрым и хорошим.
– К вам мир повернулся своей доброй стороной?
– Было по-всякому. Кого Бог любит, тому даёт испытать величайшую радость и величайшее горе. Без этого не формируется душа человеческая. Страдания формируют душу. Человек либо становится озлобленным и гибнет, либо остаётся самим собой и взбирается на новую ступень. Как говорил Марк Аврелий: «Не событие это является несчастьем, а способность достойно перенести его – счастьем».
– Может ли человек своими поступками сделать так, чтобы мир к нему относился лучше?
– Нет, конечно. Он может изменить своё отношение к миру. Важно, что видеть, что выделять в этой жизни. Кто на что смотрит. Мне нравится образ: двое смотрят вниз, один видит лужу, а другой – звёзды, которые в ней отражаются.
– Вы сказали: «Эта пьеса зацепила меня темой одиночества». Почему это вам близко?
– Это сложно объяснить… Я была третьим ребёнком в семье. Самое яркое ощущение детства – чувство трагического одиночества. Откуда? Не знаю. С 5 лет сидела одна и читала книги. И в толпе чувствовала себя одинокой. До сих пор не люблю тусовки, большие шумные компании. Если в гости пришли два друга, четыре – ладно, хорошо. Но не больше.
Одиночество – это правда, а не иллюзия. Момент истины. Со временем оно как-то забывается, мы себя чем-то развлекаем. А в начале жизни это пронзительное откровение, что ты на самом деле один.
– Может быть, причиной тому – детская психологическая травма?
– Не думаю. Скорее другое: мы же не знаем, кем были в прошлой жизни, чья душа в нас переселилась. В меня, наверное, того человека, который страдал от одиночества… На самом деле все люди очень одиноки. Человек один рождается и один умирает. Без имущества и банковских карточек. Ни друзья, ни лекарства уже не помогут. И «там» тебя спросят: «Вот ты пришёл в мир. Вот ты ушёл. За время, пока ты жил на земле, что сделал хорошего, доброго? Изменил жизнь в сторону добра хоть немного, кому-то помог?» А сколько и чего имел – никто не спросит.
Люди, у которых много детей, тоже одиноки, поскольку дети вырастают и вылетают из гнезда. Ты всё равно остаёшься наедине с жизнью, с кошкой или собакой, с работой и книгами. Ребёнок – гость в твоём доме: накорми, научи и отпусти. Он не обязан тебе ничем, и никакой благодарности от него требовать не надо. Он не просился на белый свет, ты родил его сам. Наличие детей не означает, что ты будешь с ними до конца дней. Я лежала в больницах и видела, как много там одиноких людей – при наличии множества детей и внуков. Каждый живёт своей жизнью.
С другой стороны, одиночество возвышает душу – у тех, у кого она есть. Потому что мало передатчика, нужно, чтобы был ещё и приёмник. Есть люди бездушные. Сколько раз в жизни ты ощущаешь, что тебя не понимают! Когда с тобой происходят какие-то страшные вещи, ты думаешь: если люди об этом узнают, они ужаснутся и пожалеют. Но никто не ужасается и не жалеет, потому что у каждого свои проблемы, страхи и ужасы. И невероятное счастье, когда вдруг находится душа, которая отзывается на твой мельчайший шорох.
– Ваши слова: «Понимаю ли я сегодняшнюю жизнь за окном? Я стараюсь в это не погружаться, не нырять. Всё-таки мне много лет, я ухожу во внутреннюю эмиграцию – в свою поэзию, в работу». Почему вы так отстраняетесь?
– Вокруг меня всегда был житейский шум, полный дом, дети. Теперь они живут отдельно, и внуки далеко. Но мне не хочется начинать с нуля. Никакие новые дружбы в 60 или 69 лет не начинаются. И я этого не хочу. Я не буду общаться с людьми, которые чужды моему духу. Тратить время на общение с ними, даже если они хотят общаться со мной, – нет, увольте.
– Это связано с возрастом?
– Так было всегда. Меня за это ещё папа ругал. Выстраиваю свою жизнь сама, без всяких менеджеров. А внутренняя эмиграция – это, наверное, нежелание подчиняться чужим законам, опора на себя.
