С этого вопроса Владимир Полупанов решил начать интервью с певицей Валерией.
Валерия: — Я, конечно, ещё не думаю о пенсии (смеётся). Когда вижу на своих концертах детей, понимаю, что мне ещё петь и петь. Нет никакой возрастной планки, до которой певица имеет право выходить на сцену, — сказала Валерия. — Если она чувствует в себе силы, достаточно энергии, чтобы работать и чтобы сегодняшние зрители воспринимали её так же, как и те, которые видели её 20 лет назад, если она способна не выглядеть хуже и удерживать планку, думаю, можно петь и после 60. И вообще прощальные туры у меня давно не вызывают доверия (смеётся). Прощались многие, но не уходили.
Я лично навязываться никому не собираюсь. Если в какой-то момент зрители от меня отвернутся, я скажу им: «Счастливого пути!» И не буду чувствовать себя несчастной, несмотря на то что это моя профессия, моя жизнь. Жизнь настолько разнообразна, что я найду сферу применения своих сил.
«АиФ»: Но ты уже 22 года трудишься на эстраде. Не превратилась ли для тебя профессия в рутину?
— Всё-таки я занимаюсь любимым делом. И потом у меня такая нескучная профессия!.. Даже в рамках одного жанра можно многое попробовать, поэкспериментировать.
— Недавно Анастасия Стоцкая спародировала тебя в программе «Один в один»...
— Правильно ты сказал — спародировала.
— Ты узнала себя в этом образе, не обиделась?
— Я тоже увидела в этом пародию — кукольный образ, хлопанье ресницами, поэтому всё восприняла с иронией. Ведь пародия — это когда какие-то черты утрируются. Гримёры и парикмахеры — молодцы. Потрудились так, что даже вблизи действительно очень похоже. Да и песня «Часики» очень благодарная для пародии.
— Почему ты не продолжила свою карьеру на Западе?
— Легко начинать на Западе, когда ты ничем не обременён, у тебя нет никаких обязательств. Когда мне предложили остаться в Лондоне, я просто поняла, что каждую секунду должна быть в режиме доступа, ходить как начинающая артистка на разные мероприятия, светиться везде, где это только возможно. Я не могла себе этого позволить, поэтому поставила в этом вопросе... Ну, не точку, а многоточие.
На Иосифа можно положиться
— Цитирую твоё интервью: «Хотя мой первый муж был старше на 9 лет, я догнала его в два прыжка. Научилась всему, что он умел. Прочитала всё, что он прочитал. И в какой-то момент поняла, что Лёня отстал. А мужчиной хочется восхищаться, хочется, чтобы он был сильнее, быстрее шёл вперёд и не плёлся за тобой хвостиком». В этой связи хочу тебя спросить: какую последнюю книгу тебе рекомендовал прочитать Иосиф Пригожин?
— Могу сказать тебе абсолютно откровенно: он читает гораздо меньше, чем я. У него на это физически меньше времени. Если я вечером ложусь и читаю, то он до последнего говорит по телефону. И, как ты понимаешь, не просто о погоде, о природе. Он сильный человек, мужчина, на которого можно положиться. А самая главная проблема моего первого брака была не в прочитанных мною книжках и недопрочитанных мужем. Просто я с ним не чувствовала себя по-настоящему женщиной. Не могла расслабиться. Я была ведущими колёсами семейного автомобиля. В нашем браке с Иосифом всё совершенно иначе. Хотя я человек самостоятельный и привыкла многие вопросы решать сама, ни на кого не надеясь, Иосиф всё равно пытается замкнуть всё на себе. Иногда говорю ему: «Зачем тебе это?» Он вникает во всё.
— Может быть, вторгаюсь в слишком интимное пространство, но у тебя никогда не было угрызений совести, что Пригожин всё-таки развёлся с предыдущей женой из-за тебя?
— Секундочку! К тому моменту он не жил в семье уже долгое время. Иосиф снимал квартиру, у него была девушка, с которой он жил. Он не от жены ко мне ушёл. А формально, конечно, печать в паспорте о разводе он поставил, когда мы уже вместе жили. Но я не уводила его из семьи. Если бы знала, что он женат, никогда в жизни не посмела бы разрушить семью.
— Ты ведёшь здоровый образ жизни и не выглядишь на свой возраст. Ты пытаешься бросить вызов природе?
— Я решила вообще на эту тему не думать. Знаю, что сейчас я в гораздо лучшей форме, чем была 15-20 лет назад. Прекрасно ощущаю себя в своём возрасте. И говорю об этом без всякого кокетства. Как-то я разговаривала со взрослыми дамами и призналась, что у меня с возрастом странные отношения. «У меня по-прежнему всё хи-хи да ха-ха», — сказала я. И одна дама призналась мне, что только в 65 лет почувствовала, что уже «не ха-ха». А до этого возраста она ощущала себя молодой женщиной.
Самое приятное, что мои дети воспринимают меня как свою ровесницу, потому что я веду активный, спортивный образ жизни. Моему младшему сыну Сене 14 лет, он очень спортивный и, когда начинает поднимать гантели, подзуживает меня: «Мама, а ты сколько поднимаешь? Столько поднимешь? А сколько раз? А сколько раз ты отожмёшься? А у меня широчайшая больше, чем у тебя?» Он соревнуется со мной на полном серьёзе. То есть дети понимают, что мамка ещё побегает (смеётся). Помню свои отношения с мамой в подростковом возрасте. Мне казалось, что мама — взрослый человек, с ней надо нежно, у неё ведь уже здоровье не то.
— А вообще как далеко ты готова зайти ради того, чтобы продлить себе жизнь?
— Моей бабушке в этом году будет 100 лет. Я разговаривала с ней о прабабушке, которая умерла в 95 лет и говорила в конце жизни: «Не верьте никому, что жить не хочется в пожилом возрасте. Очень хочется. Всегда». Я была бы готова на какие-то эксперименты при одном условии: если бы меня по-прежнему любили. Я имею в виду не только мужчину, но и отношения с детьми, с окружающим миром. Если человека окружает любовь, он не хочет уходить из этого мира. Очень надеюсь, что всё-таки любовь меня не оставит.
Валерия: — Моя миссия была просветительской. Я участвовала в конференциях, ездила в реабилитационные центры и разговаривала с людьми, которых удалось вызволить из рабства. Но в конце концов от этой работы у меня появилось разочарование. Когда российским представительством этой организации руководил итальянец Альберто Адриани, работа шла. А как только его место занял другой, всё остановилось. Всё, что мы предлагали, стало рубиться на корню. Я поняла, что люди сидят, получают зарплату, перекладывают бумажки с места на место — никого ничего по-настоящему не волнует... Поэтому я этой темой не занимаюсь уже года три.
— В этом смысле европейские чиновники от наших ничем не отличаются?
— Абсолютно ничем. Всё то же самое. Зарплаты только (официальные) немножко другие (смеётся).
Взятку не предлагали
— Ты на «Новой волне» уже не первый год сидишь в жюри. Только не говори, что тебя даже не пытались подкупить.
— Почему многие думают, что на «Новой волне» всё куплено? Сколько лет я сижу в жюри этого конкурса... Не то что подкупить — никто никогда не пытался даже эмоционально повлиять на решение в пользу того или иного исполнителя. Я даже как-то предложила Игорю Крутому: «Может быть, будем собираться и обсуждать конкурсантов?» На что он мне ответил: «Не надо. Чтобы не заподозрили в предвзятости».
— В конкурсе участвуют замечательные ребята, но дальше-то с ними ничего не происходит. Почему?
— С каждым годом всё сложнее развивать молодых артистов. Хотя возможностей больше: Интернет, масса всяких конкурсов, но и артистов стало много. А человек, потребляющий музыку, остался прежним. И он просто не в состоянии всё переварить. Если раньше достаточно было двух-трёх появлений в телеэфире и артиста могли запомнить, то сейчас нужны тысячи эфиров.
