Отец Вали служил на Дальнем Востоке. После демобилизации перевёз семью в Москву. Валя пошла учиться в 71-ю школу. В то же время в соседнюю 69-ю школу за хулиганство перевели красавчика и балагура Сашу Збруева. Но, хотя школы находились в разных районах, Валя с ним всё-таки встретилась.
— В Сашу были влюблены все девчонки. Однажды мои одноклассницы позвали меня на танцы, сообщив с придыханием: «Там будет Саша Збруев». Как только я его увидела, тут же сама влюбилась. Саша тоже обратил на меня внимание. Мы начали встречаться, а после окончания школы решили расписаться. Родителям сказали, что идём в театр, а сами отправились в ЗАГС. Дома нас встретили мама и бабушка. Бабушка вдруг стала внимательно присматриваться к Саше. «Смотри-ка! — воскликнула она. — Они за спиной какую-то бумагу с гербом прячут». Пришлось признаться.
После поехали «с повинной» к Сашиным родителям. Его мама не слишком бурно отреагировала на наше известие. А вот новость о том, что я беременна, повергла всех в шок. Ни моя, ни Сашина матери не хотели, чтобы я рожала. Считали, что ещё слишком рано. Меня на седьмом месяце за руку отвели к врачу, который вызвал искусственные роды. Я до последнего не знала, что со мной делали, думала, что это обычный осмотр. В результате моя дочка погибла.
«Не то желание загадала!»
На первом курсе театрального училища Валю пригласили сниматься в картине «Иваново детство», это был первый фильм Андрея Тарковского. У них начался роман. Позже, когда Тарковского уже не будет в живых, Валентина Малявина скажет: «Я любила гения, а не мужчину».
— Тарковский — это моя судьба, моё счастье. Он говорил, что мог бы прожить со мной всю жизнь. Но... я была замужем за Збруевым, Тарковский тоже был женат. Андрей просил, чтобы я снималась только в его фильмах. Однако после «Иванова детства» нам так и не удалось поработать вместе. Тарковский работал над «Андреем Рублёвым» пять лет. А я за это время успела сняться в нескольких фильмах. Судьба то сводила, то разводила нас. Будучи за границей, на премьере «Иванова детства», мы вышли на улицу и смотрели на звёздное небо. Андрей сказал: «Загадай желание». Я загадала. Он внимательно посмотрел мне в глаза и произнёс: «Не то желание загадала». Сейчас, спустя много лет, думаю: может, это действительно было не то желание. Оно не касалось Тарковского — я хотела писать книги и рисовать. Я начала рисовать и написала две книги. А вот с Тарковским мы расстались.
Со своим вторым мужем, Павлом Арсеновым, Валентина познакомилась тоже на съёмочной площадке. На этот раз о своём романе она рассказала мужу, Александру Збруеву. Но брак с Павлом Арсеновым тоже не стал счастливым. Счастью помешал роковой мужчина Александр Кайдановский.
— Мы репетировали в Театре Вахтангова, когда зашла наша педагог Ремизова и сказала: «Пойдёмте все смотреть “Гамлета”. Играет Кайдановский. Грандиозно!» Мы пошли. Кайдановский играл действительно потрясающе. Позже мы познакомились. Оказывается, он тоже ходил на мои спектакли. Сначала мы были просто друзьями. А после гастролей в Новосибирске стали любовниками. В один из съёмочных дней мы отправились погулять в лес, заблудились, вышли к какому-то посёлку, увидели, что в одном из домов открыты окна, и влезли туда. Там и переночевали. Утром проснулись оттого, что кто-то ходил по дому. Мы быстро оделись и выпрыгнули из окна. Добежали до шоссе и там встретили машину с нашими ребятами. Я обо всём рассказала моему Павлику. Он меня убеждал: «Это у тебя пройдёт». Он даже подружился с Кайдановским. Для меня этот треугольник был мучительным.
Вообще, за шесть лет отношений у нас с Кайдановским было много конфликтов. Как-то после очередной ссоры я даже вернулась к Павлику. Да и Кайдановский, не знаю, может быть, мне в отместку, женился. Но ни моя, ни его семейная жизнь не задалась.
«Зря зарекалась от тюрьмы»
Со своим самым роковым мужчиной, актёром Стасом Жданько, Валентина познакомилась «всё по тому же сценарию». Однажды она, уже после разрыва отношений, случайно встретилась на улице с Кайдановским, и тот сказал: «Валя, немедленно иди в Щукинское училище, посмотри, как Стас Жданько играет Раскольникова».
— Я и пошла. Позже выяснилось, что Стас был влюблён в меня заочно. Моя фотография всегда висела у него в квартире. Но познакомились мы позже. Стас заканчивал четвёртый курс театрального училища. Он хотел быть знаменитым. Это было желание, доходящее до сумасшествия. Но кино, в котором он снялся, положили на полку, в театре сначала дали хорошую роль, потом отобрали.
У Стаса началась депрессия. Малявина, чтобы избавиться от тоски, время от времени выпивала. В то же время Валентина увлеклась хиромантией — гаданием по линиям руки. На своей ладони она высмотрела знак тюрьмы. Тогда они со Стасом вместе посмеялись над этим. Оказалось, напрасно. В 1978 г. Стас Жданько совершил самоубийство. А в 1983 г. дело подняли из архива и самоубийство переквалифицировали в убийство. Убийцей назвали Валентину Малявину. Она же произошедшее в тот день объясняет так:
— Мы сели обедать, я немного выпила. Он был против, потому что шёл Великий пост. Но я не послушала. Вышла на кухню. Минут через пять захожу в комнату, а Стас прямо у меня на глазах падает с кресла. Я подумала, что он пьяный. Но потом увидела, что он воткнул в себя нож. Я уверена, что он просто хотел нас напугать, а не убить себя. Так и следователь сначала решил. Дело было закрыто. Но через пять лет Николай Попков, друг Стаса, убедил его родителей, что это именно я убила их сына. Они подали на меня иск в суд.
Я много играла в театре и не понимала, что мне завидуют. На суде же всё вылезло наружу. Муж Нины Руслановой сказал, что я её била. Все покатились со смеху: кто рискнёт Нину Русланову ударить? Но, несмотря на всю абсурдность процесса, дело я проиграла. Меня осудили на 9 лет по 103-й статье Уголовного кодекса — умышленное убийство. Пять лет продержали за решётками, хотя потом оправдали и с извинениями выпустили.
Сегодня Валентина Малявина живёт в маленьком пансионате на окраине Москвы. Она почти всегда носит чёрные очки: несколько лет назад её очень сильно ударили в лицо, повредив глаза. (Про то, что тогда произошло, актриса рассказывать не хочет.) Левый глаз она потеряла сразу, а правый, врачи говорят, ещё можно спасти.
— Я очень хочу видеть! Мечтаю опять выйти на сцену! Жду, когда же произойдет чудо и я снова увижу свет.
