Тамара Синявская: «Рядом с Муслимом я была просто женщиной»

За мужем

Ольга Шаблинская, «АиФ»: Тамара Ильинична, вы случайно не азербайджанский чай пьете? Или жена певца Муслима Магомаева в принципе не может другого напитка употреблять?

Тамара Синявская:  Это, конечно, совпадение. В свое время, когда появились всякие добавки, мы все в чай намешивали, намешивали… Это было поначалу очень вкусно и интересно. А потом время расставило все на свои места, захотелось натурального вкуса. Москвичи все помнят «слона индийского», «цейлонский чай», но они, к сожалению, куда-то исчезли.

Но сейчас появился натуральный азербайджанский чай, на котором я остановилась и который всем рекомендую, мне он очень нравится. Посмотрите, какой прекрасный цвет! Как древний коньяк, что ли… И Муслим очень любил чай…

— Оперный певец Хосе Каррерас говорил в интервью: «Вы даже не представляете, какие монстры певцы. Вся моя жизнь посвящена голосу. По большому счету, мой голос для меня – номер один в жизни. А все близкие уже на втором-двадцатом месте». А в жизни Тамары Синявской тоже на голос было все поставлено?

— Хотелось бы. Но у меня воспитание другое, меня мама так воспитала, что ты не главная на земле. Вот и все, и я очень легко это принимала. И в театре, и дома. Всегда помнила, что рядом есть люди более талантливые, более взрослые, более умные, более совершенные. И мне так проще было жить. И до сих пор я так думаю. Я не боюсь, что корона, которую каждый из нас носит (про себя), возьмет и упадет. Она уже сыграла свою роль, поэтому за нее держаться не имеет смысла.

— А кто у вас с Муслимом Магомаевым дома был звездой?

— А как вы считаете?

— Судя по тому, какая вы мудрая женщина, думаю, вы отдавали пальму первенства мужу.

— Конечно. Я знала ему хорошо цену. И потом, тут не было никаких разговоров. Ну как? Мужчина есть мужчина, как женщина может быть рядом с мужчиной главной? Даже если ты так на самом деле считаешь, то считай про себя, не демонстрируй. А с другой стороны, я никогда не хотела быть главной. Я была просто женщиной рядом с Мужчиной.

— Золотые слова… Но, согласитесь, редко найдется такой мужчина, с которым это возможно – быть просто слабой женщиной.

— Вы правы абсолютно! Не с каждым мужчиной захочешь быть женщиной. Если я чувствую, что человек слабее меня по многим параметрам, для меня он неинтересен уже. Мне нужно не то, чтобы смотреть снизу вверх… Но я знала, что можно поднять глаза к небу – и я его увижу.

— Муслим Магометович снится вам?

— Каждый день. Иногда – к сожалению… Потому что, когда просыпаюсь, мне очень тяжело. Встаю, и кажется, что сейчас Муслим попросит кофейку налить… Он был человеком удивительным, поэтому его не только любили, но и уважали…

Статья по теме

Тамара Синявская: «В тембре тенора можно узнать интеллект человека»

На сцене и в жизни

— После ухода из жизни Муслима Магомаева чем заняты ваши будни?

— Раньше у меня были будни, занятые моей любимой работой, и были праздники, занятые любимой семьей. Сейчас у меня остались только рабочие будни. Они состоят из походов в институт, в котором я преподаю и заведую вокальной кафедрой.

— Тамара Ильинична, вы и сегодня удивительно красивая, обаятельная, яркая женщина. Ясно, что миллион мужчин за вами ухаживают по сей день…

— Я никогда никого, кроме Муслима, не видела. Да мне и неинтересно было, ухаживают за мной другие мужчины или не ухаживают. С почтением относятся – да. А другого отношения мне и не нужно было.

— Многие драматические артисты признавались, что если в жизни с партнером по сцене отношения плохие, то сыграть с ним любовную сцену очень сложно. Расскажите немного про оперную «кухню». Например, если партнер был вам чисто по-человечески несимпатичен, тяжело петь ему признание в «любви»?

— Я не могу сказать «тяжело». Певец – он же идет на поводу у своего голоса. Когда поет и ему впереди си-бемоль брать надо, он будет об этом помнить, а не о том, любит он своего партнера или партнершу или нет. Голос от этого мало зависим. А вот если погода изменилась – все, уже немножечко голос может звучать по-другому.

Хотя в принципе желательно, чтобы партнеры хотя бы симпатизировали друг другу. Очень трудно петь с человеком, который тебе неприятен в жизни. Но все бывало. И тогда я докручивала себя, придумывала про партнера массу хорошего, разыскивала в нем это… Это и есть профессионализм.

Статья по теме

Тамара Синявская: ругаться на весь мир - очень низкий уровень!

Преемственность поколений

— Сейчас много разговоров о том, что современная творческая молодежь думает только о деньгах и славе, которые для них важнее искусства… Ваши студенты – какие они? Чем отличаются от молодежи вашего поколения?

— Когда они приходят, я чувствую, насколько они еще не открыли глаза на эту жизнь. Они ее видят, во‑первых, через ящик телевизионный, во‑вторых, через Интернет. Что касается искусства, то студенты видят только поверхность айсберга, который называется «созданием человека, артиста, интеллигента». Моя обязанность педагога этому их учить. Мне так приятно, когда у моих студентов что-то начинает получаться. Я с ними провожу очень много времени. Часто устаю, если честно. Потому что первые результаты трудов и сил, которые ты вкладываешь, появляются не сразу. Не через год, не через два, не через три. А к концу 4‑го курса все, как под копирку, начинают соображать. Поэтому даже в пять лет обучения невозможно «уместиться», а тут у нас отняли целый год учебы. Может быть, актерству еще можно за такой срок обучить, и то вряд ли. Потом в процессе жизни люди будут набирать драматическое мастерство, если с ними рядом остается мастер и работают маститые, уже опытные артисты. А певцы – это совсем другое дело. Певец только к концу 4‑го курса вдруг начинает знакомиться со своим организмом.

Если бы они приходили в институт после колледжа (раньше их называли училищами), обучившись там хотя бы азам. Совершенствовать потом их навыки и развивать мастерство пять лет или даже четыре года – это было бы разумно. Но к нам берут очень молоденьких…

— А когда формируется голос?

— Голос формируется не раньше 17 лет, и то у девушек. А у некоторых юношей голос вообще созревает в 21–22 года. Это мутация, у них меняется гортань, вся их физика. Если этот человек обладает даром свыше, тогда за его голосом нужно сильно следить. И делать это должны педагоги. Но если у них отнимают целый год преподавания, то сделать это очень сложно…

У меня самой были прекрасные педагоги, которым я всю жизнь благодарна. Меня замечательно воспитывали, я получила хорошее образование в музыкальном училище при консерватории, затем заканчивала практически экстерном ГИТИС. Я там, конечно, приходящей студенткой была, потому что уже работала в Большом театре. Вся творческая жизнь, все поиски и труды труппы – все было у меня перед глазами. Я видела, как артисты живут, чем они дышат. Вся их жизнь проходила в Большом театре. Все остальное было как за стеклом, как нечто ненастоящее…

Статья по теме

«Золотой Голос»: за Муслима Магомаева вступался глава КГБ

— Театральные мастера говорят, что к каждому юному артисту нужен свой подход. С некоторыми можно только похвалой результата добиться, а на других надо прикрикнуть, и только тогда он начинает шевелиться.

— Да, опытный мастер знает, на кого прикрикнуть, а кого погладить. То же самое и у меня в классе. Кому-то можно сказать: «Извини, дорогая, но ты дуреха». Но надо интонацию выбирать, чтобы она не ушла и крылышки не опустились у нее и больше девочка не заглянула в вокальный класс…

— А у вас самой какие были педагоги? Признайтесь, ругали Синявскую?

— К сожалению, всем нравилось мое пение. А мне хотелось, чтобы меня ругали. Я хотела получить совет от своих педагогов, а они: «Ой, как хорошо, ой, как красиво!» Мне не хватало критики. Поэтому я стала искать педагога. И нашла в этом самом ГИТИСе, где сейчас сама преподаю. Это была Дора Борисовна Белявская – профессор, известный на всю Москву и вообще на весь Советский Союз. Потому что у нее были национальные кадры, как это тогда называлось. У нее учились девушки из разных республик. Когда я ей спела, она так внимательно посмотрела на меня… Я ей говорю: «Только очень вас прошу: не хвалите меня». И когда она мне сказала: «А за что вас хвалить, у вас есть недостатки», я ответила: «Ну все, я пришла туда, куда мне надо». (Смеется.) Я всегда любила, чтобы передо мной ставили трудные задачи.