Знаменитый писатель Илья Ильф (его настоящее имя — Иехиель-Лейб Файнзильберг) родился 15 октября 1897 года в Одессе в многодетной семье не самого преуспевающего банковского служащего. Позже Ильф напишет о своей семье: «Я родился в бедной еврейской семье и учился на медные деньги».
Токарь с Чеховым под мышкой
В детстве и юности будущий публицист учился в «Школе ремесленных учеников»: отец, который едва мог обеспечить семью, настоял на том, чтобы его сыновья получили практические профессии. Двое старших братьев окончили коммерческое училище (что не помешало обоим стать не бухгалтерами, как мечтал отец, а художниками), а Илью определили в ремесленное. Но под партой парень втайне читал Киплинга и Чехова. В 1913 году Иехиль получил диплом подмастерья и пошёл работать токарем, потом — статистиком и телефонным мастером. А много позже творчество и талант всё равно возьмут своё.
Интересно, что псевдоним свой Ильф придумал за много лет до написания знаменитых романов «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Писатель Юрий Олеша в своих воспоминаниях о знаменитых современниках писал: «Это эксцентрическое слово получалось из комбинации начальных букв его имени и фамилии. При своем возникновении оно всех рассмешило. И самого Ильфа. Он относился к себе иронически... В этом было много добродушия и любви к жизни. К несерьёзному делу он относился с большой серьёзностью, и тут проявлялось мальчишество, говорившее о хорошей душе». Кстати, и старшие братья Ильи взяли себе псевдонимы: Сандро Фазини и Ми-Фа.
«Я знал голод»
После возвращения с Первой мировой войны, о которой Ильф вспоминал крайне неохотно, начались первые литературные опыты писателя. Его рассказы публикуются в журналах. Постепенно к нему приходит известность, а вот достатка долгие годы в жизни не было. В одном из писем Ильф писал: «Я знал голод. Очень унизительный — мне всегда хотелось есть... И я ел хлеб, утыканный соломой, и отчаянно хотел еще. Но я притворялся, что мне хорошо, что я сыт. По своей природе я, как видно, замкнут и отчаянно уверял, что я не голоден, в то время как ясно было заметно противоположное». А вот как описывают Ильфа знаменитые коллеги. Драматург Виктор Ардов писал: «Он умел и любил слушать... В споре Ильф был непобедим. Тремя репликами, сделанными с ходу так, словно они сочинялись для собрания афоризмов, Ильф убивал оппонента». Писатель и драматург, тоже одессит Лев Славин характеризовал Ильфа как «замкнутого и вместе общительного, жизнерадостного, но и грустного в самой своей веселости». Писатель и поэт Илья Эренбург говорил, что Ильф «...шутил редко, но зло, и, как многие писатели, смешившие миллионы людей, — от Гоголя до Зощенко — был скорее печальным».
После революции литературное движение в Одессе начало затихать, что крайне опечаливало Ильфа, который был полон сил и вдохновения писать. Вдобавок умерла мать, серьёзно заболел отец, один из братьев эмигрировал во Францию. Ильф писал в тот период: «Я грустен, как лошадь, которая по ошибке съела грамм кокаина». Но дальше в его жизнь пришла любовь всей жизни: он познакомился с художницей Марией Тарасенко. Целыми днями напролёт они разговаривали, Ильф читал ей стихи, а ночами писал длиннющие письма, чтобы с утра вручить своей возлюбленной. В 1923 году мечтавший жениться на Марии Ильф решился уехать в Москву, чтобы заработать хоть немного денег для обеспечения семьи. «Что мне Москва? Это ничего, это только, чтобы заслужить тебя. Только», — признавался Марии Илья Ильф. «Милая моя девочка, разве Вы не знаете, что вся огромная Москва и вся её тысяча площадей и башен — меньше Вас. Всё это и всё остальное — меньше Вас». Мария хранила эти письма всю жизнь, эту любовную переписку через 25 лет после смерти матери нашла дочь Ильфов Александра. Александра Ильинична, отдав их в печать, объяснила это тем, что хотела бы показать отца как человека тонкого: «Все привыкли думать об Ильфе как о сатирике, „родившемся с мечом в руке“. Письма рождают образ нежного, ранимого, даже робкого человека. Он так трепещет за свою любовь, так не уверен в ответном чувстве, что поневоле возникает тревога: чем же закончится их роман?.. Его письма — любовь в чистом виде».
Поездка в Америку стала смертельной
Ильфу в Москве повезло: удалось устроиться в газету «Гудок» и получить комнату в общежитии совместно с Юрием Олешей. А в 1924 году мечта Ильфа сбудется: к нему в Москву приедет Мария и, наконец, они станут мужем и женой. Сказать, что жили они бедно, — это ничего не сказать. В своих воспоминаниях дочь Ильфов Александра Ильинична напишет: «У Ильфа и Олеши на двоих была одна пара приличных брюк. Несмотря на разные фигуры (длинный, тонкий Ильф и невысокий, коренастый Олеша), они как-то умудрялись надевать их. Однажды молодые люди решили навести в квартире порядок и даже натереть пол. Выяснилось, что нет суконки. Мама сказала: „Оля, там за дверью висят какие-то тряпки, возьмём их!“. И пол был натёрт. Стоит ли говорить, что он был натёрт теми самыми брюками».
Но вскоре состоится знаменательная творческая встреча. В редакцию газеты «Гудок» в 1926 году пришёл Евгений Петров: это был тоже псевдоним молодого публициста, не желавшего пользоваться славой своего родного брата, известного писателя Валентина Катаева. Кстати, именно Катаев подал Ильфу и Петрову мысль писать вдвоём и даже озвучил идею для первого сатирического произведения: «Представьте себе, в одном из стульев запрятаны деньги. Их надо найти. Чем не авантюрный роман». Позже авторы «12 стульев» напишут о начальном рабочем периоде: «Надо думать, Гонкурам было легче. Всё-таки они были братья. А мы даже не родственники. И даже не однолетки. И даже различных национальностей: в то время как один русский (загадочная славянская душа), другой еврей (загадочная еврейская душа)... Один — здоров, другой — болен. Больной выздоровел, здоровый ушел в театр».
Роман «12 стульев» принёс Ильфу и Петрову славу, дальше они напишут несколько повестей и рассказов вместе и следующее звёздное произведение: «Золотой телёнок». Через несколько лет Ильфа и Петрова газета «Правда», где они оба трудились, направит в Соединённые Штаты Америки. Так появится знаменитая «Одноэтажная Америка». К сожалению, долгое путешествие на открытом автомобиле по Америке было изматывающим для Ильфа и спровоцировало обострение застарелого туберкулёза. Но даже смертельный недуг служил поводом для шутки. Незадолго до смерти он, держа в руках бокал шампанского, заметил: «Шампанское марки „Ich sterbe“, что значит на немецком „Я умираю“». Ильф процитировал последние слова Антона Чехова, который тоже скончался от туберкулёза. Но в личной записной книжке Ильф напишет: «Такой грозный ледяной весенний вечер, что холодно и страшно делается на душе. Ужасно, как мне не повезло».
Знаменитый писатель умер в 1937 году, его похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве. Когда гроб опускали в яму, Петров сказал: «Я присутствую на собственных похоронах...» Жена Ильфа Мария Николаевна пережила любимого супруга на 44 года. Она больше не вышла замуж и редко выходила из дома, перечитывала в своей комнате переписку с мужем. Когда Марии Ильф не стало, дочь Александра нашла письма матери, которые она написала Илье Ильфу уже после его смерти. «Вот снова прошло много времени, и я читаю. Часто нельзя — разорвётся сердце. Я старая, и вновь я та, что была, и мы любим друг друга, и я плачу. Мне очень скучно без него, с тех пор как его нет. Я читаю его письма и плачу, что же я не убила себя, потеряв его — свою душу, потому что он был душой моей. Никто никогда не мог сравниться с ним. Голубчик, голубчик мой единственный любимый. Тоска, такая тоска. Вся моя прожитая жизнь здесь, до последнего его дня. Прощай, Иля. Мы скоро увидимся».
