Сергей Никоненко: «Когда ты работаешь - и настроение хорошее»

Борьба со злом

Сергей Грачёв, «АиФ»: Сергей Петрович, в каком настроении вы пребываете накануне юбилея - как гражданин, как актёр да и просто по-человечески?

Сергей Никоненко: В хорошем настроении пребываю! Даже сказал бы - в оптимистичном. Теперь я считаю, что мои года - это моё богатство. Оборачиваясь на пройденный путь, скажу, что поработал я немало, не бездельничал. Вот заканчиваю играть 220-ю роль в кино, а кроме этого поставил 15 полнометражных фильмов, один сериал. За новый фильм «Охота жить» по Шукшину получил 5 призов на разных фестивалях.

- Это я всё в Интернете читал!

- Ну, если читали, знаете и про все мои другие достижения и награды. Я это к тому, что, когда ты работаешь - и настроение хорошее. У меня был период, когда запахло тотальным бездельем.

Это было в начале 90-х годов, когда всё рушилось на глазах. Пришли злые люди, цель которых была уничтожить Россию. Они и сейчас пытаются это сделать, как я вижу, но у них уже это плохо получается. Россия вдруг стала крепкой, мощной, сильной. Как только она становится сильной, я уже заметил за свою немалую жизнь, вокруг неё появляются агрессоры. «Ой-ой-ой! Сильная Россия - это ката­строфа, это страшно!» А мы же никому не угрожаем. Наоборот - боремся с мировым злом.

- А есть вещи в нынешнем времени, которые кажутся вам наиболее парадоксальными или, может быть, вас удивляют?

- Меня удивляют некие «светские шавки», которые пытаются как-то укусить Россию, пытаются подгадить ей. Но это явление неновое. Вспомните, ещё Пушкин писал своё стихотворное обращение «Клеветникам России». Во все времена есть такие проститутские натуры, которым неважно, каким местом отрабатывать деньги. Главное - чтобы платили.

- А вам не кажется парадоксальной ностальгия по советскому времени, в том числе среди тех, кто это время толком-то и не застал?

- Надо чётко понимать, что в советское время было как хорошее, так и плохое. Взять кино, например. Очень иногда жёстко обращались с нами чиновники из Госкино.

«Тут пахнет контрреволюцией! Здесь намёки на порнографию! Всё на полку!» Помню, один из деятелей Госкино говорил: «Когда я вижу актрису в нижнем белье на экране - я отворачиваюсь». Вот ханжа! (Смеётся.) Чего же на неё не по­смотреть, если она красивая да к тому же в образе?! Более того, если актриса хорошо играет, ты и не замечаешь того, чего замечать не надо. В общем, цензура тогда была серьёзная. А сегодня её практически нет. Графоманы и борзописцы раньше без дела сидели, а сегодня пишут чуть не по сценарию в день. Я однажды согласился участвовать в долгоиграющем сериале - серий на 350, кажется. Это был такой конвейер! Тебе за день до съёмок дают 20-30 страниц текста с диалогами, и на следующий день ты всё это играешь. То, что раньше по 9 месяцев снимали, теперь умудряются состряпать за 12 часов. 

- Молодое поколение, в том числе то, которое пришло в кино, наверное, традиционно вызывает разочарование у мэтров. Мол, не оправдало надежд… Вы разделяете такое мнение?

- Ну, в актёрском цехе я вижу достаточно много талантливых молодых людей. В режиссуре всё сложнее. Молодые режиссёры за большие миллионы снимают, например, фильмы о войне, показывая горящих солдат, которые при этом бегут и стреляют, наполняют действие какими-то немыслимыми трюками. Это какие-то детские игры! Вы бы в литературу заглянули, дорогие мои режиссёры, драматурги! Есть «В окопах Сталинграда», есть «Василий Тёркин» - равняйтесь на подобные вещи. Что мне все эти ваши финтифлюшки?! Это моему внуку Пете, которому 8 лет, может быть как-то интересно. Ну, он ещё «Звёздные войны» любит. Возраст такой.

- Вы, видимо, вместе с ним смотрите все эти блокбастеры?

- Вместе мы стараемся потихоньку читать серьёзную литературу. Чехова например. Я его тут попросил: «Петенька, сделай мне, пожалуйста, один подарок на 75 лет». Он: «Какой, дедуля?» «Перепиши от руки рассказ Чехова «Ванька».  Понятно, это подарок больше для него. Думаю, надолго у него в голове теперь останется этот Ванька Жуков.

До первой крови

- Читал ваши интервью и наткнулся на фразу: «Мы живём в северной стране, и я отношусь к вину, к водке как к биодобавкам, спасающим от мороза». В то же время вы говорите о том, что пристрастие к спиртному губит наш народ. А какие ещё вещи губят и спасают нас одновременно?

- Отсутствие чувства меры зачастую. Если вы съедите котёл гороха, вы, наверное, лопнете. Так и водка - у каждого должна быть своя доза. Я знал людей, которые литр водки выпивали и нормально себя чувствовали. И видел тех, кто после чайной ложки сухого вина становился пьяным «в дрова».

Мой отец работал на стадионе «Динамо» в 50-е годы. Между таймами болельщики спускались с трибун вниз, там были накрыты столы, на которых стояли уже налитые стопочки, лежали бутербродики с килькой, с яичком, с сальцем. Выпил свои сто грамм, закусил - и пошёл дальше смотреть. При этом я не помню драк между болельщиками, но помню горячие споры, до смешного. Там такие «артисты» иногда выступали у восточной трибуны стадиона «Динамо», их можно было слушать часами! Концерты на их фоне отдыхали!

Мне не нравится словосочетание «фанаты спорта». Вообще, фанаты - это немножко клиническое явление в моём понимании. Не сотвори себе кумира. Можно очень любить какого-то, но не фанатеть при этом. Я, например, дружил с гением футбола Эдуардом Стрельцовым, при этом болел за команду «Динамо», поскольку вырос на одноимённом стадионе. А Стрельцов играл за команду «Торпедо». Но это не мешало мне признавать, что это лучший футболист, самородок.

- Вы всеми видами спорта интересуетесь или исключительно футболом?

- Сегодня есть такие виды спорта, которые я бы просто запретил. Например, бои без правил. Помню послевоенное время - время безотцовщины, разрухи… Конечно, мы, пацаны, дрались на улице, но у нас существовал неписаный кодекс: лежачего не бить; драка может продолжаться только до первой кровянки. А в этих боях без правил все только радуются, когда один молотит лежачего соперника ногами, а из того кровь хлещет. Ну что это такое?! Что это за спорт?! Или взять девочек-штангисток. 

- Давайте про юбилей напо­следок… Будете праздновать или сбежите от всех, как делают некоторые ваши коллеги?

- Как кто-то сказал: «Юбилей - это репетиция похорон. На нём ты услышишь слова, которые не сможешь услышать, лёжа в гробу». (Смеётся.) Как я уже сказал в начале беседы, я осознал, что мои года - моё богатство. Время бежит, летит - его не остановишь. И праздновать я буду свой юбилей, видимо, в два приёма: в один день соберу родственников. В другой - друзей. Потому что одновременно все не поместятся. (Смеётся.)