Не менее востребованным в кино оказался голос актера, которым говорят многие герои зарубежных фильмов. Сегодня Сергей Чонишвили – гость нашей редакции.
Никакой халтуры!
– Юлия Красновская, «АиФ. Здоровье»: Сергей, вас называют самым дорогим голосом России. Вы с этим согласны?
– Сергей Чонишвили: Нет, это не так. Существуют и более дорогие голоса. Есть востребованность, а есть дороговизна. В свое время, когда все еще начиналось, один человек задал мне вопрос: «За сколько ты звучишь?» Разброс цен тогда был невероятный. Я ответил. Он посмотрел на меня, как на идиота, и сказал: «Ты с ума сошел! Я вот меньше чем за столько не соглашаюсь». И назвал цифру, в четыре с половиной раза превышающую мою. Тогда я задал ему вопрос: «А когда ты в последний раз этим занимался?». Он сказал, что полтора месяца назад. А я в день – три-четыре раза.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Вы чувствуете себя востребованным?
– С.Ч.: Да, чувствую. Это помогает жить, потому что, когда ты много работаешь, нет времени впадать в депрессию, находиться не в форме, и в принципе ты успеваешь делать все, что необходимо.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Ну вы же человек творческий. Неужели вам совсем не свойственны депрессии, уходы в себя?
– С.Ч.: Депрессия – нет, рефлексия – да. Я вообще считаю, что рефлексия – это нормальное состояние, потому что это некий тест на правильность восприятия окружающего мира, можно сказать. Я свою первую премьеру сыграл через 13 лет после прихода в профессию. За это время можно было спиться, уйти в депрессию, потерять форму, да вообще сделать все что угодно с собой. Во многом из-за того, что я был не нужен как персонаж, во многом из-за того, что предлагалось то, в чем я не хотел работать. Я считаю, что честнее сидеть за кадром, чем сниматься в долгоиграющей истории про яйца. Если бы мне нечего было кушать, я бы придумал какой-нибудь вариант, где было бы менее противно, и полез бы туда. Либо не нужно заниматься профессией. Если ты занимаешься каким-то делом, которое хоть как-то похоже на дело, нужно найти в нем положительные стороны и относиться к этому не халтурно.
В своем амплуа
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Над чем сейчас работаете?
– С.Ч.: Сейчас начал писать сценарий. Занялся этим не потому, что хочу переходить в другую профессию – режиссуру, просто я хочу сказать свою реплику в синематографе. Хочу, чтобы персонажи говорили те слова, которые я слышу, и говорили то, о чем я хочу.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Режиссеры видят вас исключительно в отрицательных персонажах. У вас – амплуа обаятельного негодяя?
– С.Ч.: На самом деле этот период ушел. Мне приятно играть не картонных персонажей. Однако у нас на сегодняшний день люди, которые называются сценаристами, такие же сценаристы, как я – китайский император. Мало того что это пишется безграмотно, так еще и никаких тайн у персонажа от зрителей совершенно нет. Все очень просто и понятно. Это скучно.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: В таких случаях пытаетесь как-то изменить свою роль или переписать сценарий?
– С.Ч.: Я всегда стараюсь что-то привносить в допустимых нормах. Но, как правило, приходит материал, глядя на который говоришь: спасибо большое, можно без меня?
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: А если и команда хорошая, и сценарий хороший, а платят мало?
– С.Ч.: Понимаете в чем дело, все фильмы, которые для меня важны, снимались благотворительно, потому что на то, чем ты хочешь заниматься, как правило, нет бюджета. Маленькие деньги – это не повод отказываться от интересной работы. Вопрос заключается в другом: можешь ли ты позволить себе этот промежуток времени работать бесплатно.
В движении
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Вы снимаетесь в кино, играете в театре (и не в одном), пишете книги, озвучиваете документальные фильмы, рекламные ролики, аудиокниги… На отдых время остается?
– С.Ч.: Вот сейчас отдыхаю. В 2006‑м я понял, что нужно себя баловать каждый год. В 2007-м я себя побаловал, а в 2008-м я порвался и два с половиной месяца находился в вынужденной эмиграции. Сначала – износ организма, а потом меня заразили золотистым стафилококком, и я медленно начал умирать. Я уехал в Германию, где мне вырезали часть ноги и часть руки. Сейчас я прекрасно себя чувствую.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Свою главную роль вы уже сыграли или еще нет?
– С.Ч.: Если бы я сыграл свою главную роль, то сейчас бы вы пришли ко мне на кладбище Пер-Лашез или Сент-Женевьев‑де-Буа, на худой конец – к Кремлевской стене. Потому что, если сыграть свою главную роль, нужно погладить себя по голове и поискать местечко на кладбище. Если будет ситуация угасания, то нужно мужественно сделать шаг, как сделала в свое время Грета Гарбо, которая, просто почувствовав возрастные изменения в своем организме, ушла навсегда из профессии и осталась великой артисткой.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Вы бы смогли так уйти?
– С.Ч.: Ну, в нашей стране это достаточно сложно сделать. У нас человек в моей сфере должен либо иметь какой-то параллельный бизнес, который будет его кормить, либо заниматься каким-то делом, которое будет ему давать образцы денежных знаков. Потому что счастье не в деньгах и не в их количестве, но в регулярном их получении. Как только я уйду из профессии, сразу же встанет вопрос, что мне есть, где мне жить, что мне носить. Это вопрос, который стоит перед каждым человеком. Если бы у меня было предприятие, которым бы я руководил, я бы мог сказать: «Все, ребята, я больше не снимаюсь»!
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Что, по вашему мнению, самое ценное в жизни?
– С.Ч.: Жизнь. Жизнь – это чудо.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: Но ведь в студенческие годы вы едва не покончили жизнь самоубийством?
– С.Ч.: Всякий разумный человек проходит эту стадию. Просто у кого-то она чисто теоретически возникает, а у кого-то доходит до практики.
– Ю.К., «АиФ. Здоровье»: В детстве вы мечтали стать океанологом, но не стали. А если бы вам сейчас предложили сыграть роль океанолога, согласились бы?
– С.Ч.: Если это вариант океанолога, который является скрытым педофилом, параллельно грабит банки, и при этом все снимается в трущобах, то я вряд ли на это соглашусь.
