90 лет назад, 12 октября 1929 г., у польского отца и еврейской матери родился один из самых оригинальных и прозорливых русских мыслителей XX столетия. Вообще-то, его фамилия должна была звучать так: Гордановский. Но отец-поляк служил в иностранном отделе ВЧК. После очередного заброса в Германию под вымышленным именем он решил себе это самое имя оставить. И стал Антоном Быковым. Сына Антона назвали Роланом.
Да-да, именно так. Получается Ролан Быков. Тот самый. Стопроцентно узнаваемый даже без фотографии или видеоряда, по одному сочетанию экзотического имени с одной из самых распространённых фамилий.
Однако позвольте! Какой же это мыслитель? Это актёр! Уникальный, непревзойдённый, неповторимый! Широчайший диапазон ролей: от кота Базилио в весёлой киносказке «Приключения Буратино» до партизанского командира Ивана Локоткова в «Проверке на дорогах», самом страшном фильме о войне. И от забавного жмота Петрыкина из многосерийного телефильма «Большая перемена» до безымянного скомороха в историко-философском шедевре Тарковского «Андрей Рублёв».
Всё так. Всё верно. Более того, фигуру актёра Ролана Быкова можно и даже нужно снабдить ещё дюжиной эпитетов в превосходной степени… И всё равно промахнуться, не поняв самого главного.
В «Очерках бурсы» Николая Помяловского есть любопытный момент: диалог между двумя купцами в бане, где они выясняют, что же такое дьячок. Один из собеседников находит наконец блистательную формулировку: «Дьячок есть дудка, чрез которую глас божий проходит, но... её не задевает — вот что!»
В общем, то же самое можно сказать и об актёрах, которые, как и дьячки, в некотором роде могут считаться служителями культа. Но сказать с одной существенной поправкой. Обычного актёра этот самый «глас божий», быть может, и не задевает. А вот Ролана Быкова, судя по всему, он не просто задевал: он его беспокоил, не отпускал, постоянно донимал, возможно, что и мучил. Именно поэтому назвать Быкова только актёром или только режиссёром, пусть и гениальным, значит проявить либо дремучее невежество, либо чудовищную тупость.
Во всяком случае, сейчас, когда есть возможность ознакомиться с его дневниками. О вдове Быкова Елене Санаевой иногда иронически говорят, что она, дескать, свято хранит верность гробу: прилежно издаёт дневники покойного мужа. При этом часто вылезает плохо скрытый подтекст, мол, известно, зачем всё это делается: ради денег и паблисити.
Ирония и — тем более — такой подтекст здесь совершенно неуместны. Паблисити у Елены Санаевой хватает и без спекуляции на имени покойного мужа, а деньги… Да, дневники Ролана Быкова признаны бестселлерами. Тиражи, правда, стремительному обогащению наследников, мягко говоря, не способствуют. Три тысячи экземпляров — вот тираж последней книги, изданной в прошлом году.
Словом, не знать о них, наверное, простительно. Но прочитать хотя бы по диагонали и не понять, что перед тобой нетривиальный мыслитель, наделённый к тому же провидческим даром, — это уже ни в какие ворота.
Вот краткая запись от 11 марта 1959 года: «Почему-то стала раздражать пресловутая идея демократии. Эта самая демократия почти физически представляется мне чем-то вроде Алёши Баталова — сплошные разговоры о хорошем, личина хорошего, а на самом деле „жри, кто кого может, а ты спасайся как можешь — у нас демократия“. Либо наоборот: ты не смей меня трогать — у нас демократия. Мне кажется, что в диктатуре куда больше пользы и справедливости…»
Заметим: в разгаре хрущёвская оттепель, когда все клянут диктатуру и носятся как раз с идеей демократии. Всем тогда было «доподлинно известно», что, как только она появится, всё сразу станет хорошо, справедливо, устроится само собой, и будет всем счастье. Взгляд Быкова гораздо острее: его краткое описание с пугающей точностью соответствует тому, что обрушилось на нас в девяностые годы.
Вот олимпийский 1980 год. На телеэкранах СССР в который уже раз идёт симпатичный фильм «По семейным обстоятельствам». Актёр Ролан Быков блистательно играет там придурковатого логопеда, который сам не выговаривает половину букв, вся страна радостно повторяет уже ставшие классикой «фефекты фикции» и «улицу Кой-кого».
А мыслителю Ролану Быкову не даёт покоя тот самый «глас божий»: «Церковь прокляла скоморохов по поводу сквернословия и хулы, но не по этой причине, ох, не по этой! В самой сути актерства мерещилось ей кощунство… Не безнравственность скоморошьей братии пугала политиков от религии. В актёрствовании было постижение Его через кошмарное „я“ древнего актера. Это была крамола! Это было нападение на политическую сущность Церкви. Это была изначально не дозволенная демократизация сущности религии».
Вот 1984 год. В прессе обсуждают фильм Быкова «Чучело». Режиссёр, в общем, тоже включается в процесс обсуждения школьных проблем: «Ревёт мотор, нажимает школа на акселератор, а сцепления нет, проблема первой скорости (включение сознания ученика, чтобы сдвинуть его с места) самая острая. Мотор ревёт на холостом ходу».
В общем, в юбилей Ролана Быкова хочется не только пересмотреть фильмы с его участием, но и настоятельно потребовать, чтобы в справочники и энциклопедии к строчке «советский и российский актёр, режиссёр театра и кино, сценарист, педагог», добавили ещё пару-тройку слов. Вот эти: «видный мыслитель, аналитик».
