Народная артистка России Татьяна Васильева 28 февраля отпраздновала 75-летие. Она редко даёт интервью, но на фестивале «Хрустальный ИсточникЪ» в Ессентуках всё же приоткрыла душу для публики.
«Он лежал, а я моталась»
С моим первым мужем Толей Васильевым мы вместе учились на актёрском факультете Школы-студии МХАТ. (Народный артист России Анатолий Васильев сыграл в картинах «Экипаж», «Степь», сериале «Сваты» и др. — Ред.) Я его таскала на себе на экзаменах, он всё проваливал. Но, на мой взгляд, всё равно был один из самых талантливых на курсе. Очень интересный актёр.
Свадьба у нас была оригинальная — я вся в чёрном, потому что белого платья у меня не было. В городе Брянске — Толя из Брянска — мы пошли в ЗАГС, нас быстренько расписали, я своим большим башмаком задела стол, стол упал, всё развалилось. Уже тогда Судьба посылала нам знаки: ничего хорошего не выйдет.
Наша семейная жизнь — это было очень смешно. Я уже начала сниматься вовсю на телевидении, в театре играла. Премьеры, премьеры... А Толя лежал на диване. И говорил мне: «Я жду. Мне позвонят».
Приезжаю с гастролей — и прямиком на почту. Я там работала, чтобы деньги были в семье. Мужа я очень любила, поэтому думала: пусть лежит. У меня-то есть работа, а у него — нет, значит, работает тот, у кого она есть.
На почту нужно было приходить в 4 утра, там тебе давали огромную сумку с газетами, журналами, телеграммами. Ты так вот сгибался (показывает) и выходил в темноту. Это в Сокольниках было, самый бандитский район тогда. И я разносила эту почту. Домой приходила уже никакая, а нужно бежать на репетицию, потом на съёмку.
В общем, Толя лежал и ждал, что ему вот-вот позвонят великие режиссёры, а я моталась. И да, действительно, ему позвонили! Один раз прихожу домой и узнаю, что ему поступило предложение от Сергея Бондарчука сняться в драме «Степь» по Чехову.
Васильев начал сниматься. И к нему наконец пришла слава — настоящая — после «Экипажа» Митты, «Степи» Бондарчука. А потом он сошёл с ума от этой славы. Хотя ничего такого поворота не предвещало. Но он сошёл. Бывает. В основном с мужчинами, с женщинами реже.
Очень нехорошая женщина
Актёр — очень зависимая профессия. Иногда я соглашалась сниматься, даже когда роль мне не особо нравилась. Нельзя же совсем не сниматься. А потом очень жалела об этом.
Первый мой фильм — я там в титрах ещё Татьяна Ицыкович — «Четвёртый» Столпера. В главной роли Владимир Высоцкий. Я играла его жену. Очень нехорошую женщину, алчную, злую, ревнивую. И очень богатую. Он и женился-то на ней по расчёту. А его любимую женщину играла Маргарита Терехова. На съёмки приехала Марина Влади, у них уже был роман, и мы, открыв рты, смотрели на эту пару. Владимир был тогда на кураже, в перерывах много стихов читал.
Мне ещё в школе постоянно кричали: «Девочка, достань воробушка!» И я рыдала потом всю ночь. И тут дико комплексовала рядом с Высоцким. Он же очень невысокий, вот я и волновалась: как нам с ним играть семейные сцены? Режиссёр сказал: «Ты сидишь — он стоит. Он сидит — ты стоишь. Или вы лежите. Или он лежит, ты стоишь — вот и всё». Я успокоилась. И вдруг мне объявляют: сегодня будет съёмка в телефонной будке. И я понимаю: пришёл мне конец. Я не смогу там сесть или лечь, и Высоцкий тоже. Помню, стою в этой телефонной будке, на мне меховая шапка, а ноги босые — чтобы роста хоть немного убавить. Думаю: Высоцкий подойдёт, и я съеду потихоньку по стенке сколько смогу. Попробовала, но понимаю, что всё равно остаюсь выше на голову. В это время приходит рабочий — принёс стремянку для Володи. Режиссёр уже всё продумал, оказывается.
Ставят стремянку и бинтами меня к ней привязывают. Столпер говорит: «Ты только не двигайся, стой ровно». Я стою ровно в этой телефонной будке. Заходит Владимир. Ему уже объяснили, что он должен подниматься по ступенькам этой стремянки, то есть по мне. Я стою, мы играем эпизод, очень бурный — я ему устраиваю сцену ревности. И он потихонечку поднимается, поднимается — и нависает надо мной. Огромное спасибо Высоцкому, что он согласился на всё это. Хотя до всех этих проблем с ростом ему не было никакого дела — все его мысли были заняты совершенно другой женщиной, Мариной Влади. А я те съёмки с Высоцким на всю жизнь запомнила.
Многие свои роли я бы сегодня иначе сыграла. Сейчас, по-моему, пришло время переосмыслить «Дуэнью», сюжет-то какой актуальный! Но кому же это придёт в голову — экранизировать сегодня британского драматурга Шеридана.
А знаете, как сейчас утверждают артистов на съёмки? Сегодняшние молодые режиссёры и продюсеры не знают таких артистов, как я. Поэтому я хожу на кастинги. Ты приходишь, тебе дают табличку. Последний кастинг у меня был в каком-то подвале. Я думаю: пойду до конца, мне интересно, до какой степени можно себя растоптать и унизить, если очень хотеть сниматься. «Как вас зовут?» — «Татьяна Васильева». — «А вы что-нибудь заканчивали?» — «Школу-студию МХАТ». — «Вы снимались в кино до этого?» Вот такие вопросы! Серьёзно!
Так бывает: ты оказываешься никому не нужен. Хотя можешь играть, ты по-прежнему полон того же самого таланта, за который раньше уже был награждён, только с годами ты стал ещё интереснее. Но… так бывает. Я очень не хотела, чтобы это случилось со мной, но первые признаки начинаются.
В поисках партнёров
Я счастливая артистка — у меня были такие партнёры! Смоктуновский — гений. Леонов — гений. Папанов — гений. Миронов — гений. Ширвиндт, Миша Державин, Жора Бурков — все гениальные артисты. Представляете, как трудно мне сейчас, зная их, работать с актёрами другой, скажем мягко, весовой категории. У меня уже давно сложилось мнение: самые хорошие артисты — не семи пядей во лбу. Например, Спартак Мишулин. Мы с ним долго работали в Театре сатиры. Он гениальный самородок. Ему что скажи, он всё сыграет гениально — не мучаясь поисками, не мучая режиссёра вопросами. Раз — и сделает. Так Спартак вообще не умел писать! А вот умных артистов, которые могут рассказать о том, что это за роль, как её надо играть, боюсь. Он может прочитать целую лекцию, но никогда не сыграет то, что нужно.
Мы скоро начнём новую работу в театре. Но где мне найти партнёра? В основе сюжета — фильм «Развод по-итальянски», где играл Марчелло Мастроянни. Необходим пожилой Марчелло Мастроянни — так нет такого! Нужен типаж — этакий Джигарханян лет 60–70. Начинаем искать. И понимаем: нет таких. Все либо поумирали, либо спились. Либо это те, которые активно снимаются. Но они никогда не пойдут работать в театр. Потому что театр — это репетиции, гастроли. А с непрерывными съёмками это не совместить.
«Мои дети»
У меня папа — еврей, мама — русская. Но я считаю, что я еврейка по своему сложению, по характеру, по восприятию всего. Я очень беспокоюсь за своих детей. Когда идёт звонок по телефону, и я понимаю, что это сын, дочь или внуки, делаю так: подбегу скорее к иконе, помолюсь и только после этого спрашиваю: «Что?» Никогда не говорю «алло», а всегда — «что». В смысле «что случилось?» И всегда что-то случилось. Я уже привыкла к этому.
Но есть, конечно, другие матери. Вот моя первая невестка, первая жена моего сына Анастасия. Она уже сейчас говорит деткам: «Всё, в 14 лет вы меня обеспечиваете! Мама для вас всё сделала, теперь вы давайте». Наверное, они правы, таких мам больше любят, чем тех, которые всё время как наседки над своими детьми. Моему сыну 43 года, а я по-прежнему говорю 5 раз в день: «Что, сынок?» Мои подружки, у которых нет детей, точно знают, как правильно воспитывать. Советуют: «Что ты сына и дочку обеспечиваешь? Пусть сами зарабатывают». Но я считаю: если в семье есть человек, которому везёт, у которого есть работа — а сейчас это именно так называется: «тебе повезло», — то пусть он и работает…
«Самая обаятельная и привлекательная». Яркие образы Татьяны Васильевой
