Известный телеведущий Лев Новожёнов делится мыслями, которые появляются после просмотра очередной порции новостей и 38 лет брака.
Что за жизнь без объятий и поцелуев
Ольга Шаблинская, «АиФ»: — Лев Юрьевич, недавно в соцсети вы разместили довольно ироничный пост о Черчилле. С чего вдруг Новожёнову захотелось пройтись по премьер-министру Великобритании?
Лев Новожёнов: — По закону близких ассоциаций: недавно был День Победы, а Черчилль — один из символов победы над фашистской Германией. Хотя, конечно, они там на Западе здорово в последние годы придумали: оказывается, немцев во Второй мировой победили Англия и Америка. А Черчилль просто так к Сталину дважды ездил в годы войны. Чтобы просто проветриться в СССР? В разгар-то военных действий?
Но, как ни крути, Черчилль — фигура знаковая. Один из героев мировой истории и культуры — в одном ряду с Дон Кихотом, Гамлетом, Раскольниковым. Ну и, конечно, он вспоминается в контексте русской революции, к которой имеет отношение. Ведь Черчилль — один из организаторов интервенции в России.
А следом вспоминается Чемберлен — тоже на «Ч». И его связь со Второй мировой войной понятна: при звуке его имени тут же приходит на ум Мюнхенский сговор, в результате которого была захвачена Чехословакия. По сути, это и было началом Второй мировой. Да, кстати, недавно в Праге избавились от несчастного памятника Коневу. Конечно, в период коронавируса это первое, что надо сделать. Хочется снова и снова размышлять о том, что было, к чему это привело и как оно дальше будет развиваться.
— С каким настроением вы смотрите новости?
— В российских новостях радоваться особо нечему. А новости о России в иностранных СМИ просто действуют на нервы. The New York Times написала, что в России от коронавируса умирает гораздо больше людей, чем заявлено. Подобные сообщения — в том же ряду, что мельдоний, который принимают наши спортсмены, или Скрипали. Всё складывается в одну картину: невозможная, ужасная Россия во все века ничего хорошего не делала, да и люди в ней живут плохие. Все иностранные СМИ дудят в одну дуду, создавая наш чудовищный образ.
Ещё сегодня в голову лезут мысли совершенно мистического порядка. Например, что коронавирус — это божья кара, посланная за грехи. Скажем, Америка. Бесконечная гордыня: мы самая благополучная держава, у нас всё великое, начиная с Голливуда. И вдруг происходит такое, что не укладывается ни в какие рамки наших представлений о благополучных Штатах, — там бьют все рекорды по количеству смертей от коронавируса. И это сильно корректирует картину мира, заставляет нас пересматривать взгляды и приоритеты.
А ещё меня очень печалит мысль о том, что пандемия пройдёт, а мы продолжим шарахаться друг от друга. Вирус может надолго поселить недоверие. Люди перестанут целоваться и обниматься. И что это будет за человечество — без объятий и поцелуев?!
«Придёшь домой — там ты сидишь!»
— А что будет с семьями после самоизоляции? Беби-бум или волна разводов?
— После войны был беби-бум, потому что вернулись с войны мужчины, оголодавшие по женской ласке, теплу, семье. Я тоже один из тех, кто родился тогда, у меня год рождения 1946-й. А те пары, которые сейчас сидят по квартирам, не станут больше рожать — они ведь и раньше после работы регулярно виделись. К сожалению, сейчас предпочитают жить с развязанными от всяких забот руками. Люди неохотно заводят детей.
А всплеск разводов... Да, такое возможно. Какая бы семья крепкая ни была, всё время находиться на глазах друг у друга — непереносимое испытание. Помните, у Высоцкого замечательно сказано в «Диалоге у телевизора»:
Придёшь домой — там ты сидишь!
Ну, и меня, конечно, Зин,
Всё время тянет в магазин...
Крепкий брак всё-таки предполагает свободу. Когда тебя насильно привязывают к дому — пускай даже очень любимое лицо, всё равно хочется отдохнуть и переменить картину жизни.
— У вас бывало такое? Хочется побыть одному, а тут «Зинка».
— Конечно, я ведь не один раз побывал в браке. С моей последней женой мы уже 38 лет вместе. Но живём так долго благодаря тому, что давали друг другу свободу. Свободу, которая, естественно, предполагала соблюдение приличий и уважение друг к другу. У нас обоих всегда была интересная работа. Это очень скрашивает жизнь, потому что невозможно жить одними только семейными радостями. Должно быть что-то ещё. Серебряную свадьбу мы уже прошли. Нам не нужно тратить много слов, чтобы понимать друг друга.
К тому же главная нагрузка во время пандемии ложится на женщин — из-за их хлопотливости, стремления к чистоте, порядку, из-за их терпения. Потому и держим удар, как говорится.
— Жена, судя по сказанному, любит порядок. А вы?
— А я пытаюсь следовать её рекомендациям не разбрасывать вещи. Ещё внучка меня строит: «Дедушка, ты не помыл за собой ванну!» Или: «Дедушка, что ты лежишь на диване и ничего не делаешь?!»
У нас главный — это жена. Она распоряжается всеми деньгами, а кто распоряжается финансовыми потоками — тот главный. Как в стране, так и в семье. Я даже не лезу. Плюс я человек расточительный. Если меня не осаживать, спущу на ветер все финансы. А женщины лучше знают, на что тратить деньги. Говорят, в Японии в семье всеми деньгами распоряжается женщина. Когда это услышал, понял, что живу как японец и делаю всё правильно.
Женщина как источник
— Недавно прочла: если раньше люди хотели быть похожими на олигархов, то в пандемию примером для подражания может стать отшельник. Вы согласны?
— Есть знаменитая книга «Уолден, или Жизнь в лесу» замечательного американского писателя, психолога Генри Торо. Он решил доказать: чтобы жить, нужен комок грязи, фигурально выражаясь. Ушёл в лес и жил там два года, не общаясь с людьми. Это я к тому, что способов жить очень много. Всегда есть выбор. Можно общаться с людьми, а можно уйти от них. Или комбинировать общение и одиночество.
— Самоизоляция вам не портит настроение?
— Я живу за городом. Закрытый посёлок, никто не штрафует, можно гулять. К тому же есть интернет, соцсети, телефон. Когда появилась объективная причина не ездить в Москву из-за того, что карантин, у меня это вызвало не то что бурную радость, но большое облегчение. По молодости я очень рвался на ТВ. Сейчас такого нет. По этому поводу вспоминаю апокриф одного писателя: «Когда узнал, что я импотент, у меня как гора с плеч свалилась». Примерно такие же чувства я испытываю по поводу того, что мне не нужно ездить на эфиры.
— Не пойму я мужской психологии, Лев Юрьевич. Разве можно радоваться импотенции?
— Конечно. Потому что женщины — источник огромных хлопот. За дамой надо ухаживать, её провожать, с ней разговаривать, надо тратить массу денег и энергии. Для женщин и для мужчин секс — не совсем одинаковые вещи. Женщине после секса хочется побыть с любимым человеком, чтобы он её приласкал, обнял. А мужчине часто хочется просто исчезнуть.
— Раньше вы регулярно бегали. А сейчас что делаете для поддержания здоровья, для бодрости?
— Ничего. Только хожу и стараюсь ложиться не позже полуночи. Возвращаясь к Черчиллю, вспоминаю его ответ на вопрос: «Что вы сделали для своего долголетия?» — «Своим долголетием я обязан физкультуре, — сказал он. — Я никогда ею не занимался».
