«Нашего зрителя приучили к телевидению низкого качества. По вечерам, приходя домой, он «улетает» в криминальные края», - уверен актёр и телеведущий Леонид Каневский, сыгравший майора Томина в знаменитом сериале «Следствие ведут знатоки».
Точка в этом проекте была поставлена более 10 лет назад. А вот конца криминалу пока не видно.
Где дядя Стёпа?
Валентина Оберемко, «АиФ»: Леонид Семёнович, сейчас в Казани судят полицейских из отдела «Дальний» за 14 преступлений: они избивали и насиловали людей. Новостей о таких «служителях закона» огромное количество. Куда же пропали дяди Стёпы и майоры Томины?
Леонид Каневский: В 1971 г., когда начались съёмки сериала «Следствие ведут знатоки», мы побывали и на Петровке, и на Огарёва, в отделениях милиции различных городов страны. Там мы встречали замечательных профессионалов, людей, которые работали с душой и по совести. Работали от чистого сердца, получая копейки за неимоверно тяжёлый труд. Я не встречал ублюдков, как в этом отделе «Дальний». Исключения? Они были. Николай Васильевич Гоголь сказал устами своего городничего: «Насчёт того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать... Нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим Богом устроено...»
Кoнечно, с Гоголем не поспоришь... Но зачем же это пропагандировать, рекламировать? Мол, смотрите, люди, какие в полиции все мерзавцы и сволочи, не верьте им, смейтесь над ними! Тогда давайте постоянно рассказывать, какие среди инженеров, учителей, врачей есть мерзавцы и сволочи. Тогда все друг друга возненавидят.
Конечно, надо доводить до сведения общественности, что те или иные люди нарушили закон. Но не надо и забывать, что есть герои, которые пострадали или потеряли жизнь, защищая других. Я вижу, как они работают, как им трудно. Но «пропаганда» об этом не рассказывает. Именно поэтому сейчас полицейских люди продолжают называть ментами. Раньше называли «мусором» - тоже не очень приятно, но «ментом», словом из зоны, - никогда! Теперь же даже сами милиционеры-полицейские себя так величают.
– Кем бы был майор Томин в сегодняшней России?
– Думаю, стал бы уже полковником, помудревшим, потёртым жизнью, но не изменившим своим принципам ни на секунду, учившим этому и молодых сотрудников. Я сейчас много езжу по России, меня часто встречают ребята из полиции, из уголовного розыска, подходят уже взрослые мужчины, лет 40, и говорят: «Вы знаете, мы из-за вас пошли в милицию». Приятно. Значит, что-то хорошее сделал в этой жизни майор Томин.
– Вы упомянули криминальные сериалы. Их герои сильно отличаются от майора Томина?
– Вы хотите услышать от меня слова осуждения? Я скажу так. В этих сериалах играют очень хорошие актёры. Они не виноваты, что им предлагается такой материал, - им же надо как-то зарабатывать. Но, к сожалению, чем дальше в лес, тем больше дров. Чем больше таких сериалов, тем ниже опускается наш зритель. Он подсаживается на эти стрелялки, страшилки, кровищу, пьянки. Кричит: «Смотри, интересно как! Ух ты, здорово, они ж как мы!» А что зрителю ещё смотреть? Других программ разве много? Те же ток-шоу, где вытаскивают желтизну, копаются в чужом грязном белье. Людей приучают к телевизионному продукту низкого качества.
– Но они же не собаки Павлова, сами это смотрят!
– Выбора-то нет. Вы давно были в глубинке? Пришли трудовые люди домой после смены. Они хотят сесть, отдохнуть, отвлечься от работы, забот, проблем, улететь. Но, к сожалению, им чаще всего предлагают полёт в криминальные края...
– Но есть канал «Культура»...
– Он, к сожалению, не так востребован. Людям такое телевидение уже кажется скучным. Что делать? Приучили.
Отучать? Кто этим сейчас захочет заниматься? Хотя старое кино, я знаю, молодые смотрят с удовольствием. Там показаны замечательно выстроенные человеческие отношения, наивные немножко. Недавно случайно включили «Подвиг разведчика» с Кадочниковым. Не оторваться! Притом что сейчас это кажется невероятно наивным - гитлеровцы такие смешные! Но за этим есть что-то человеческое. Вот этого не хватает сегодня!
Наша доля
– Может, тогда государству взяться за наше телевидение?
– Государственная цензура - очень страшная вещь. Мы боролись с этим явлением много лет. Да, путём обмана цензуры получались прекрасные фильмы. Но сколько усилий было для этого приложено! Да и непонятно, кто будет цензором. Цензура должна быть внутри каждого человека. А что делать, если руководители требуют, чтобы рейтинг был повыше, а для этого должно быть пострашнее? Помню, на одном совещании собрались все рекламодатели, выступали, говорили: «Доля этой программы такая-то, доля той по России такая-то». В массовом масштабе все твердили про долю. Меня тоже попросили выступить. Я сказал: «Знаете, есть такое произведение «Хождение по мукам». Там описан персонаж Лёва Задов, здоровенный, страшный человек. Так вот, Лёва Задов говорил: «Ты моей доли не знаешь! Ты мою долю во сне не видел!» Теперь я буду знать, что имел в виду Лёва Задов.
– Вы о своей программе говорили, что вам иногда жаль преступников, о которых вы рассказываете...
Мне хочется объяснить зрителям, какое тогда было время - драматическое и счастливое, весёлое и грустное, героическое и трагическое. Молодые люди, дети 14-15 лет, очень интересуются историей, подходят ко мне, благодарят, говорят: «А мне бабушка то же самое говорила, рассказывала, как тогда ели-пили, как общались, как помогали друг другу». Это правда, тогда действительно были более прозрачные отношения между людьми. Сейчас время тоже замечательное, есть свобода передвижения, общения. Мы без этого страдали десятилетия. Но сегодня всё коммерциализировано, даже отношения. Кто-то замечательно сказал, что тот, кто не ностальгирует по старому времени, - глупый человек. Но и нынешнее время нельзя не любить, ведь мы живём здесь и сейчас.
– А вам сейчас всё-таки где лучше: здесь или в Израиле? В 1991 году вы уехали туда всей семьёй. Слишком много проблем оказалось в новой России?
– Вот как раз проблем в работе не было. Снимался в кино, работал в театре, ездил на творческие встречи. Но сама атмосфера в стране была ужасна. Мы работали в полупустых залах. Как-то встретил Армена Джигарханяна, и он сказал: «Представляешь, захожу в театр, а мне говорят, что сдали на спектакль 300 билетов. Ты понимаешь, что это такое, 300 билетов? Зачем мы вообще в театре работаем? Ну его!» Помимо этого в стране была напряжённая обстановка, после работы люди боялись поздно возвращаться домой. Я сам каждый раз встречал дочку из Дома пионеров. И тут возникло предложение принять участие в проекте русскоязычного театра в Израиле. И я подумал: «Почему бы не сделать такой кульбит?» Так что я не уехал от голода и за колбасой. Я поехал работать. И не пожалел об этом. Мы сделали театр с мировым именем. Сейчас больше живу в Москве, потому что у меня здесь больше работы, но с удовольствием еду в Израиль. Мой дом там, где мои близкие и моя работа.
