Валерий Леонтьев в отличной форме — его ждут с концертами во многих городах России. А ведь в детстве у него не было выдающихся вокальных способностей. Артистичность — да, видимо, с рождения. Об этом говорили многие, с кем довелось общаться в Ивановской области, где прошли школьные годы певца. А еще — о тайнах, которыми до сих пор окутаны, как туманом, детство и юность Леонтьева.
Бабушка или мама?
На официальном сайте народного артиста Валерия Леонтьева о раннем периоде его жизни — всего пара строк: детство прошло в Архангельской области. Мaльчик пeл в шкoльнoм xope, учacтвoвaл в дpaмкpужкe, увлeкaлcя pиcoвaниeм и тaнцaми. 1966 г. — солиcт в xope вeтepaнoв тpудa в Юpьeвце. Огромный и важный период в своей жизни певец скрывает. И, наверное, его можно понять.
— Подождите, выключите, я сейчас успокоюсь, — несколько раз повторяла Александра Сиротина, бывший директор школы № 1 в Юрьевце, которую окончил Валерий Леонтьев.
На берега Волги 12-летнего мальчика привезли из Воркуты. Мать родила его в деревне Усть-Уса Коми АССР, но так как оба родителя были оленеводами и постоянно кочевали, то и отсюда через три недели уехали.
— У него такая судьба, — вытирала слезы Александра Васильевна, — мы даже не знали, где он родился, чтобы написать в аттестате место постоянного жительства — у оленеводов ведь его нет. Валера говорил, что до 12 лет помнит только то, что ходил с отцом за оленями.
Несколько людей, знавших народного артиста простым мальчишкой, не могли точно сказать, с кем он жил. Классная руководительница Галина Пристова утверждала, что была у своего ученика дома и познакомилась с его бабушкой — черноволосой украинкой Екатериной Ивановной и седовласым дедом Яковом Степановичем, ихтиологами. Правда, ее Валера называл мамой, да и отчество у него — Яковлевич. Анна Ивановна Смирнова, старенькая мама близкой подруги Леонтьева, была более категорична: «Мать его бросила маленького. А отца-то и не бывало. Не нужен мальчик был матери. Она вышла замуж, а его отправила... Сам Валерка так говорил».
Никто никогда мать его не видел, да и он не рассказывал о ней. Втроем с бабушкой и дедушкой они занимали в Юрьевце половину деревянного дома на Карпушинской, 11, размером в одну комнату. Жили скромно, даже бедно.
Но Майя Рудая, старшая сестра Валерия по матери, в телефонном разговоре опровергла все домыслы: в Юрьевце он жил с родителями. И в школе об этом не знали?
Мальчишки его били
Учился Валера на «4» и «3». Очень хорошо рисовал, любил сочинять для стенгазет научно-фантастические рассказы. Он уже тогда был очень артистичен, но сказать, что обладал прирожденным певческим талантом, не решался никто. В то, что Леонтьев станет известным, не верили. Даже смеялись над ним. А он наряжался цыганкой, падал на колени, выпрашивал у директора школы белые туфли на каблуках и кольца. Красил или приклеивал себе ресницы, завивал и без того кудрявые волосы...
— Мы считали его своей подружкой, — рассказывала Наталья Чачба, когда-то участвовавшая с Валерием в художественной самодеятельности. — Не стеснялись и юбку поднять, чтобы подтянуть чулки, и лифчик застегнуть. Он и общался-то больше с нами, чем с ребятами. Они его били. Как-то один даже зажал Валерку в углу — не признал в нем, накрашенном и в женском костюме, парня. Пришлось спасать.
Многие тогда после школы шли на прядильную фабрику. Тесемщиком-смазчиком прядильного оборудования работал здесь и Валерий. К тому времени бабушка его уехала в Анапу, он поехал было с ней, но вернулся — не смог там жить. Так что кормить себя и платить за квартиру ему теперь приходилось самому. Одно время даже работал почтальоном. И получал огромное удовольствие от художественной самодеятельности, даром, что ездить с агитбригадами приходилось по колхозам, петь в поле без микрофонов, а ночевать в автобусе.
Один из приятелей Валеры Борис Туманов, с которым он тогда вместе выступал, долгие годы жил в Юрьевце и работал на фабрике рабочим. А вот лучший друг Леонтьева Сережа Трухин давно покончил с собой. Валера и Сергей после школы хотели было поступать в военное училище — это была мечта Трухина. Но поехали в ГИТИС — Леонтьев уговорил. Подойдя к зданию института и увидев, какие мальчики и девочки, приехавшие на «Волгах», туда поступают, Валера жутко испугался. И прежде всего — своего окающего выговора, которым щедро одарила его ивановская земля.
— Помню, прибежали они ко мне летом, — рассказывала классная руководительница Галина Пристова, — сели в саду: «Ой, горе-то у нас какое!». Я: «Господи, что случилось?» — «Да в театральное провалились». Мы жили рядом, и ребята часто провожали меня вечером из школы. Валера был очень нежный мальчик. Бывало, положит мне голову на плечико, прижмется... Очень не хватало ему ласки.
Он ее так любил, а она ему изменила
Ласки Валера недополучил ни в детстве, ни в юности. Да и, повзрослев, так и не создал настоящей семьи. В привычном понимании слова. В Юрьевце у него были две подруги. Одна — Екатерина Костерина — стала учительницей начальных классов. Они долго дружили, вместе выступали с агитбригадой, курили «Шипку» и «Солнце». А перед его отъездом в Воркуту выпили на двоих бутылку крепкого «Шартреза» с редиской и сметаной. Потом он долго писал ей письма с Севера. Но она не откликнулась.
— Валера был прекрасный друг: добрый, щедрый — последнее отдаст. Бывало, придешь к нему, а него всегда пузырьков море: он что-то смешивал, химичил, делал лаки для ногтей. Ему ничего не жалко было. Но как будущего мужа я его не представляла. Он потом присылал мне фотографии, но мой муж все разорвал. Ревновал сильно. Хотя Валерка был на нашей свадьбе свидетелем.
Участница самодеятельности того времени Ирина Доброва уточнила: «Это была его первая школьная любовь. Он так любил Катьку! А она ему изменила...».
С другой девушкой, Людой Смирновой, Леонтьев дружил уже после школы. И даже жил с ней и ее мамой в их доме. Знакомые уверяют, что между Валерой и Людой ничего не было — мол, она всегда любила другого, за него потом и замуж вышла. Правда, неудачно — прожили молодые всего 6 лет. А вскоре Люды не стало.
Мама Людмилы Анна Ивановна очень любила Валеру. И, когда он уезжал в Воркуту, не смогла сдержать слез: «Ты ведь мне как родной, привыкла я к тебе». Он по дому все делал, рассказывала она, Люде ничего не позволял: убирался, ходил на озеро стирать, картошку копал. Но с Людой они были только друзья. Хотя и ее муж сжег все его снимки. А Валера присылал ей из Анапы пальто, платье, туфли...
Спустя годы Леонтьев приезжал с концертом в Иваново, и многие юрьевчане ездили послушать земляка. После выступления встретились, кто-то спросил: «Ты Люду-то Смирнову помнишь? Умерла ведь она...». Леонтьев схватился обеими руками за голову и ничего не сказал.
Директор школы Александра Сиротина предположила, что смерть Люды, а может, и ее замужество, остались глубокой раной в душе Валерия Леонтьева. Возможно, отчасти поэтому он лишь раз приехал с концертом в Юрьевец. И ни разу — просто так.
Потом, на Севере, он женится на Людмиле Исакович, с которой будет долгие годы работать в одном коллективе. Супруги разведутся, она останется в Америке, он купит ей дом в Майами, они снова распишутся, но будут жить по разные стороны океана. Все это будет потом.
А тогда Леонтьеву предстояло отправиться в Воркуту, куда его вызвала сестра Майя, чтобы он поступил в горный институт. Валера учился и работал одновременно. В условиях вечной мерзлоты он был лаборантом на полигоне, где проводились испытания по улучшению свойств грунтов. По словам инженера НИИ оснований и подземных сооружений Зои Сорокиной, Валера снимал показания приборов и заносил в специальный журнал; работа была не тяжелая, но очень ответственная. Хватило его на год. После этого он ушел в НИИ «Печорпроект» чертежником — делать технологические проекты горных разработок. Борис Согрин — тогда секретарь комсомольской организации, потом — директор НИИ, вспоминал, что и там Леонтьев участвовал в художественной самодеятельности. «Не жалею, что из него не получилось горняка, — сказал Согрин. — Он ведь стал замечательным певцом». Тем более что именно в этом городе состоялся первый сольный концерт Леонтьева, после чего, по ассоциации с испанским певцом, его стали называть «воркутинским Рафаэлем».
Ну, какой из него украинский певец?
По биографии Леонтьева можно изучать географию страны. А в его трудовой книжке, до 90-х годов лежавшей в Ворошиловграде, наверное, уже не хватало страниц, чтобы вписывать все новые места работы и учебы. Сыктывкарская и Горьковская филармонии, Всероссийская творческая мастерская эстрадного искусства в Москве, Институт культуры в Ленинграде... Только в Коми он исколесил десятки тысяч километров с гастролями своего коллектива «Эхо», за что и получил первый в жизни почетный знак «Отличник культурной работы на селе».
— Помните фильм Валеры об Индии, где он ползет к океану? Вот так он и полз. Чтобы стать звездой.
Это снова слова Александры Васильевны, которая больше всех переживала, что Валера не приехал на большой юбилей школы. Хотя ему отправляли приглашение. В школе обиделись: мог бы хоть телеграмму отбить. Что-то на него непохоже, говорила бывший директор школы, не может быть, чтобы он так вознесся.
Самые экстравагантные сценические образы Валерия Леонтьева
Самые экстравагантные сценические образы Валерия Леонтьева
— Валера всегда был простым, искренним, даже немного босяковатым, — вспоминал бывший директор Ворошиловградской (Луганской) филармонии Виталий Малюков. — Не купался в славе, был общителен. В нем не было ни высокомерия, ни снобизма. Он долгое время мотался по гостиницам, и, помню, когда мы наконец с трудом выхлопотали ему квартиру, то постарались, чтобы она была уже полностью обставлена. Мало кто знает, что Леонтьев потом больше года за эту обстановку расплачивался. В то время ведь, чтобы что-нибудь получить, кроме имени, нужно было иметь еще и звание. У нас ему могли дать только звание заслуженного артиста Украины. Но за это Валеру заставляли петь украинские песни. А какой из него украинский певец? Многие годы на моем рабочем столе стояло фото Леонтьева. Но, признаюсь, тогда я сомневался, что он так долго будет в зените славы. Сейчас понимаю: Валера — великий. Он — мастер.
— Валера — золото, а не человек, — говорила его сестра Майя Ивановна. — Обязательный, добрый, неконфликтный. Его обижали, а он не реагировал. Валера бесподобно рисует, вышивает, шьет. Когда-то даже обшивал всю свою группу.
Помогал Валерий Яковлевич и Майе. Деньгами, посылками. В свое время она с мужем уехала в Анапу и увезла с собой мать (возможно, ту самую женщину, которую школьные учителя в Юрьевце считали бабушкой). По словам Майи Ивановны, мать жила там до своей смерти в 1996 году. Но сам Валерий Яковлевич не раз упоминал, что мать живет с ним в Москве. Еще одна загадка без разгадки?
— Он считал, что у него не было детства, — продолжала сестра. — Ему говорили: «Иди, бегай с ребятами, купайся в Волге», а он все время занимался чем-то совсем не детским: писал, рисовал, вышивал, пел. А когда уже стал известным, ему вдруг стали запрещать некоторые песни, на какое-то время для него даже были закрыты Ялта, Москва, телевидение, ГЦКЗ «Россия». Брат страшно переживал, считая, что его унижают, не давая петь то, что он чувствует. А Валера ведь выступал и с воспалением легких, и со сломанной ногой.
Список ЧП личного масштаба Леонтьева можно продолжить. Однажды цыгане чуть не «выкупили» его за бутылку самогонки. Потом он был на грани потери голоса, перенес операцию на связках. Комсомол, в котором он, как ни странно, состоял, и партия «гнобили» его по любым поводам, а чаще за непристойный, как казалось бонзам, внешний вид. На заре перестройки популярная газета опубликовала письмо жителей Каляевской улицы (долгое время в Москве Валерий жил у друзей) о недостойном поведении поклонников певца. Только где теперь те писатели, а где — Леонтьев.
