Он появился на свет 13 июня 1940 года на ферме в сербском городке Лесковац. Из этой дыры — 230 км от Белграда, который и тогда был далеко не центром мироздания, — путь был только один: в поле, землю пахать. Но мальчик, которого звали Гойко Митич, выбрал себе другую судьбу.
Чингачкук — Большой Змей
С детства Гойко обожал спорт, он прекрасно бегал, играл в футбол, плавал. О личных рекордах не мечтал — хотел работать спортивным тренером. Поэтому после школы отправился в Белградскую академию физической культуры. Он даже успел стать членом сборной Югославии по водной гребле.
Но однажды совершенно случайно Митич попал после института на съемочную площадку и… остался там в качестве каскадера. Первым фильмом, в котором принял участие молодой спортсмен, была английская лента «Ланселот и Королева». После этой картины Гойко Митича позвали сниматься и итальянцы в фильм «Венецианские катакомбы».
В то время у европейских кинематографистов вошло в моду снимать кино про индейцев. Это поветрие оказалось началом звездного пути Митича. Ему, обладавшему необыкновенной внешностью, предложили попробовать себя в роли индейца. Попутно выяснилось, что молодой человек и сам обожал истории про индейцев. Его любимым рассказом была история «Виннету», рассказанная Карлом Маем.
Начав с небольших ролей, в 1965 году спортсмен-каскадер и уже артист Гойко снялся в главной роли в картине «Сыновья Большой Медведицы». Он сыграл индейского вождя. Следующая главная роль (Чингачгук — Большой Змей) сделала Митича знаменитым не только в Югославии. Картину «Чингачгук — Большой Змей», снятую по книге Фенимора Купера «Зверобой», показали в прокате в Советском Союзе. С этого момента исполнитель роли главного героя стал секс-символом для многих советских зрительниц.
Мудрость индейцев
Карьера индейца для Гойко продолжилась в фильмах «Белые волки», «Оцеола», «След сокола», «Текумзе», «Апачи». Гойко пригласили жить в Германию.
В 1990-е Митич очень переживал, когда в Сербии начались военные действия. «Моя мама не смогла пережить время, когда НАТО бомбардировало страну», — сожалеет актер. Мама Митича перестала есть, не хотела ни с кем разговаривать. У нее началась страшная депрессия. В конце концов женщина умерла. Митич не смог приехать на похороны: в Сербии по-прежнему шла война. Актер смог прийти на могилу мамы лишь через год после ее смерти.
Как ни странно, но актер, уже перестав играть индейцев, увлёкся изучением истории индейских народов. Он читал книги и постепенно проникся глубоким уважением и сочувствием к жизни индейцев в Америке. «И французы, и испанцы, и англичане уничтожали индейцев, — говорит Митич. — Правда, если посмотреть на историю, большинство из коренных народов погибло не от ранений, они погибли от болезней, которые привезли пришлые гости».
Митич был в гостях и у настоящих индейских племен. Причем в качестве подарка актер привез индейцам фильмы с собственным участием. После просмотра к нему подошел один из аборигенов и сказал: «Спасибо! Это была и моя история». Еще один из зрителей признался: «Теперь я снова почувствовал гордость за то, что я индеец».
Митич исполнил огромное количество ролей, даже снялся в пяти фильмах для детей и сыграл в бродвейском мюзикле «Алексис Зорба». Кстати, для этой роли Митич научился танцевать сиртаки. Помимо этого актеру пришлось на сцене исполнять песни.
Но несмотря на то, что Митич играл разноплановые роли, для всех зрителей он в первую очередь остается вождем краснокожих. «Я очень люблю природу, — говорил актер. — Индейцы показывали нам, как можно жить в гармонии с природой. Не нужно быть жадными, не нужно постоянно брать и брать. Иначе ресурс вскоре исчезнет. Индейцы оставили нам огромное количество мудрости».
Митич всегда в движении, каждый день занимается спортом, ездит на лошади, постоянно плавает и даже подтягивается на турнике. Удивительно, но поклонник истории индейцев в обычной жизни ни разу в жизни не брал в рот ни сигарет, ни сигар, ни трубки. А все потому, что бабушка как-то сказала Гойко: «Если начнешь курить, твои легкие почернеют и будут похожи на сажу». Во время съемок несколько раз Митичу все же пришлось раскурить «трубку мира». Он признавался, что для него это были самые неприятные моменты в работе.
