Армен Джигарханян: «Организм всегда скажет правду»

Формула счастья

Ольга Шаблинская, «АиФ.Здоровье»: Армен Борисович, вы в актерском мире давно уже признаны главным философом. Скажите, к какому выводу вы пришли: что же такое счастье?

– Когда какая-то боль заканчивается – это самое высокое счастье. Наверное, каждый меня поймет, кто хоть раз испытывал сильное страдание – физическое или моральное. В тот момент, когда оно кончается, и наступают, думаю, лучшие, великие минуты… Мы же никто не знаем на самом деле, какое оно, счастье… Тише, громче оно… Никто не знает!

Я видел потрясающий фильм о ленинаканском землетрясении. Сняли его англичане: они приехали в Гюмри и попали в очень странную жизненную ситуацию… Погибла девочка лет двенадцати. В школе. А мама девочки была в тот момент беременна. Съемочная группа два месяца ждала, чтобы женщина родила ребенка. Снято, как ей принесли младенца… Именно это и есть сила искусства – показать зрителю такие сложные эмоции… Это что, слезы? Или радость? Что эта женщина чувствовала в тот момент? Если бы меня спросили: как сыграть эту сцену, я бы не ответил… Более того, скажу вам: эта женщина очень плохо «играла» эту «роль». Потому что в жизни все намного сложнее бывает, чем кажется, счастье и горе идут рядом зачастую…

– А деньги играют роль в ощущении счастья? Нищий человек может быть счастливым, по-вашему?

– Думаю, что нет. Если говорить честно, я не верю в философию нищих. Она в итоге дорого обойдется, потому что неверная. Люди счастливы только тогда, когда они получают от своего дела и материальное, и психологическое удовлетворение. Я видел очень счастливых шахтеров: они точно знали, ради чего они спускаются под землю и совершают свой труд. Потому что потом пойдут в кассу и получат удовлетворение. Иного не дано. Я приведу такой пример. Это помещение раньше было кинотеатром. (Разговор происходит в Театре под руководством Армена Джигарханяна. – Ред.) Но мы знаем, что театр без колосников будет клубом культуры и отдыха.

Так же и с людьми. У каждого из нас есть набор потребностей. Если они не будут удовлетворены, качество жизни страдает, и любой человек со временем начнет чувствовать себя несчастным. В конце концов, чего мы хотим? Хотим жить, хотим вкусно поесть, тепло и красиво одеться. «А давайте поедем в Испанию, погуляем, Аргентину посмотрим, узнаем что-то»… Вот и весь набор потребностей. Не так уж много. И ваш труд должен быть оплачиваемым настолько, чтобы вы могли это себе позволить. Так что я не верю в то, что художник должен быть голодным. Потому что голодные, и я это знаю по себе, злые. Композитор Верди был невероятно богатым человеком, а какую музыку писал! Важно только душой не ожиреть.

Сигналы тела

– В интервью «АиФ» вы как-то сказали, что ваш любимый кот очень многому вас научил. Если честно, это весьма неожиданное заявление… 

– Фил меня научил естественности. Я вообще очень люблю передачи про животных. Там столько истинной силы жизни… Смотрю их, не отрываясь. Мы от «настоящести» ушли, к сожалению. Люди живут, не чувствуя своих тел и даже воспринимая их как помеху. А на самом деле тело всегда объективно. Если в чьем-то присутствии у вас начинает болеть горло или давить грудь – это всегда знак. Если у вас начинаются боли перед походом на работу или еще куда-то – тоже знак. Но мы умом гасим все эти сигналы, мол, что это за глупости… А на самом деле тело подсказывает всегда верный путь. Всегда ответы на все вопросы, даже на очень трудные, нужно у тела спрашивать. И, даже если врачи вам советуют одно, а тело другое подсказывает, я бы посоветовал прислушаться все-таки к организму.

– А почему люди в основном живут как «голова профессора Доуэля» и не прислушиваются к сигналам тела?

– Это у нас называется «интеллект». Людям нравится искать сложные пути, это считается признаком ума. А на самом деле из точки А в точку Б всегда самое короткое расстояние – по прямой. Животное так и пойдет к цели – напрямую. А мы будем вилять, предаваться философии… Посмотрите, как спит животное! Сколько расслабленности, комфорта! Разве зверя заставишь спать в неудобной позе? А люди очень часто просыпаются с болями, так как лежали неудобно…

Я говорю вам честно: благодаря моему коту я узнал очень многое… Даже что такое актерство. У меня был халат, и кот любил издали разбежаться и прыгнуть на меня. И это было прекрасно, понимаешь? Они тоже очень чувствуют красоту и эксцентричность жизни, животные… Фил прожил со мной 18 лет, и мне его очень не хватает…

Не бойтесь перемен

– Я застала вас за просмотром футбольного матча. Не знала, что вы такой страстный болельщик!

– Да, вы знаете, я очень много узнаю благодаря футболу о театре. Театр, как и футбол, тоже коллективное творчество. Один хуже играет, другой лучше. Поэтому лучше давайте этого чуть-чуть назад, а этого вперед. Видишь, какие я примитивные вещи говорю… Но это так. Это тоже входит в понятие – коллективное творчество. Хотя самое великое творчество – это рожать детей. Там более двух человек нам не нужно.

– Армен Борисович, вот вы сказали: если человек себя чувствует плохо перед походом на работу, это знак. Но многие люди всю жизнь ходят на нелюбимую работу и не знают, где бы себя могли еще применить. Как найти дело своей мечты?

– Надо быть открытым и не бояться перемен. Я никогда не возьму смелость на себя критиковать товарища Ленина с его фразой «Каждая кухарка может управлять государством». Потому что он предлагает человеку шанс, говорит: «Давайте рискнем». Я очень люблю Америку. Там людям часто говорят: «Эту работу вы делаете не очень хорошо». – «А как мне жить дальше?» – «Попробуйте вот это». Я думаю, что это очень хороший способ перемены жизни. Но нужно предложить человеку альтернативу.

Я в театре это тоже проповедую. Приходит актер, актриса: «А может, я сыграю это?» Я отвечаю: «Давай попробуем. Но я сегодня уже тебе говорю: боюсь, что не получится у тебя. Если я ошибаюсь, я публично извинюсь». Чаще всего я оказываюсь прав… Я же тоже смотрю… И всегда выступаю за правду, а не за сладкую ложь. Но есть люди, которые не хотят правду. Они хотят обмана. А я считаю, что благодаря правде мы получаем право выбора. Например, лучше пусть мне врач честно скажет: «Вам долго нельзя в самолете. Потому что от этого проблемы с венами». А я уж сам дальше решу – лететь или не лететь. Правда и в нашей актерской профессии очень важна. Я говорю коллегам: «Не надрывайся, не нужно это в этой сцене. Ну два-три раза возьмешь выше ноту. А может, не надо? Потому что нам интересно, как ты шел к этой правде».