Популярная актриса Евгения Крюкова, красавица с аристократическими манерами и в жизни, и на экране сейчас крайне редко появляется в различных теле- и кинопроектах. Зато она блистает на сцене театра Моссовета, а к выбору ролей в кино относится скрупулезно и придирчиво. В передаче «Историс — откройте, Давид!» на YouTube актриса рассказала, почему сбежала из Парижа, о съемках в журнале PlayBoy, о родном ГИТИСе и «Петербургских тайнах».
Табуированные темы
«Я думала, что никогда не буду играть, например, убийцу или самоубийство, как в “Подражателе” (в этом сериале Евгения — главная героиня, которая осуждена за убийства — прим. ред). Был момент, когда мы снимали “Ведьму”. Меня все застращали: “Как это так?! Это же нельзя, страшно...”. Я не боялась ничего абсолютно. Но я поехала к батюшке и все ему рассказала. Он говорит: “Послушай, Гоголь — это православный писатель. Он писал о вере. Поэтому снимайся спокойно и не о чем не думай”. Эта фраза как-то сняла табу. Потому что, когда понимаешь, о чем и зачем, — ты это делаешь, а если не понимаешь — не делаешь. И я не делаю, если не понимаю».
О съемках в PlayBoy
«Много лет назад ко мне приехал журнал PlayBoy с предложением о фотосессии. Я была в шоке. Тогда еще не было такого интернета, но я, где могла, смотрела, читала, чтобы понять, как это может выглядеть. Потом мы встретились с фотографом, обсудили: а что это вообще такое. И я сказала: “А знаете, давайте попробуем. Но съемка должна быть очень красивая, не просто ради демонстрации тела”. Мы пять раз переснимали, все время было ощущение, что получается что-то не то. Но потом мы сделали красивую съемку. Первый человек, которому я показала журнал, — мама. Признаюсь, я очень боялась. Но мама говорит: “Ой, как красиво”. И всё, отпустило... А потом, когда уже была вторая сессия для PlayBoy, это уже была большая работа. И это было не за деньги, это было за интерес».
О «Петербургский тайнах»
«Мы бесконечно долго снимали этот проект. Шесть лет в общей сложности. Вы не представляете, как все тогда ругались на то, что мы работаем в сериале! Все премьеры, которые там снимались, говорили: “До чего мы докатились. Как мы низко пали”. Это на полном серьезе. Сейчас-то я понимаю, что мы снимали все это по законам кино, начиная от режиссеров, которые тогда не умели снимать сериалы и снимали каждую серию как полнометражный фильм: строились декорации, шились костюмы... Почему я так мало говорю об этой работе? Наверное, потому что мне хотелось избавиться от ее шлейфа. Ведь даже на рынке мне овощи отдавали бесплатно, говоря: “Юленька, не надо денег”. Меня называли именем моей героини не знаю даже сколько лет. Например, улетаю со съемок из Питера в Москву, и мне говорят на паспортном контроле: “Надолго уезжаете? Когда обратно домой?”. Я отвечаю: “Я как раз домой, в Москву”. Они: “Как!?” Все были уверены, что я местная, питерская. Сейчас я понимаю, что этот сериал — шедевр. Это 62 полноценных фильма».
О Париже
«Была история с модельным агентством “Элит” в Париже. Я уже туда приехала, мне сняли квартиру. Это было летом... А у меня первый курс института, занятия скоро начнутся, а во Франции надо было оставаться на три месяца. На меня даже уже очередь там была какая-то на проекты... А я говорю: “Нет, я уезжаю”. Они: “Как?! Нет! Нельзя!” Я рыдаю, хочу домой, ни одного слова уже не могу сказать на английском. Я его и так-то не очень знаю, а тут вообще ступор. Меня уговаривают, но я продолжаю твердить: у меня институт, съемки... А это агентство “Элит”! Не знаю, что может быть круче. Они бегут на улицу, находят девушку, которая хорошо говорит по-русски, чтобы та меня уговорила. Та упирается: “Мне некогда. Но моя мама может позвонить и с ней поговорить”. Мне звонит женщина, говорит: “Женечка, это Полина Ильинична. Я звоню, чтобы дать вам немножечко души”. И 40 минут уговаривает меня остаться: “Вы понимаете, что вы сейчас купите квартиру, вы будете знамениты, богаты, Вы будете топ-моделью...” В общем, говорит все, что нужно сказать ненормальной девчонке, которая собирается уехать из Парижа в российский театральный институт в 1990-е годы. Я, утирая слезы и сопли, твержу: “Да, понимаю... Вы знаете, Полина Ильинична, я все-таки поеду домой”. И вдруг она говорит фразу: “Вы знаете, Женечка, я вам очень завидую”. И эта фраза для меня стала окончательной в принятии решения. И потом я не пожалела ни на секунду о принятом решении».
