Кино и театр
«AиФ»: – У вас замечательные спектакли, но широкий зритель узнал вас по телеролям, которые, мне кажется, гораздо слабее театральных.
Александр Наумов: – Театр у нас маленький, и количество зрителей там, разумеется, несопоставимо с охватом телеаудитории. Тут даже сравнивать не стоит. Театр – это театр, а кино – это кино. В кино мне сейчас начали предлагать тоже интересные отрицательные роли – полуподонков, как я их называю, и комедийные какие-то образы. В принципе, грех жаловаться! Работа есть – это очень важно! Иной раз сидим где-нибудь на съемках, устали, замерзли, голодные, и кто-то из партнеров начинает роптать: «Ну достали уже!..» На это я всегда говорю: «Ребята! Вспомните безработных актеров, живущих от Калининграда до Дальнего Востока, которые хотели бы оказаться на вашем месте! Только свистните, понаедут! И будут за меньшие деньги сниматься и считать, что у них все удалось! А вы ноете!» Вот это помогает подстегивать и себя и партнеров.
«AиФ»: – В театре вы играете главную роль в спектакле «Щи», где актеры на сцене используют мат. Сейчас он везде – в метро, на улицах. Как вы вообще относитесь к мату?
А. Н.: – В нашем спектакле мат не самое главное, не из-за него спектакль ставился. Мы даже убираем его по мере возможности. На самом деле мат на сцене произносить очень сложно. Одно дело, когда в жизни вырвется крепкое словцо, а на сцене, если это слово произносится, оно должно быть точным и оправданным. Когда мы репетировали, то и дело тормозили, как только доходило до мата. Было очень нелегко. Сам я не сторонник мата, не люблю его, хотя иногда по жизни вырывается. Действительно, идешь по улице, и все не то что ругаются матом, а просто уже разговаривают на нем. Даже женщины! Я считаю, это огромная проблема. А постоянное «пип-пип» в телепередачах и фильмах, заглушающее мат?.. Вообще уровень всего, что показывает телевидение, просто ужасает! Везде вот эти интонации улицы. Ну чего тут говорить, если «Дом-2» у нас одна из рейтинговых передач?
Рецепты счастья
«AиФ»: – Наши СМИ постоянно муссируют разводы в актерской среде. У вас это второй брак. А есть какие-нибудь рецепты, как семью сохранить?
А. Н.: – Я не думаю, что разводы у актеров чаще, чем, скажем, у врачей-гинекологов! А рецепты семейного счастья общие для всех людей, независимо от профессии. Просто надо любить друг друга, вместе пытаться создать что-то долгосрочное.
«AиФ»: – А я знаю актеров, которые говорят, что артист вообще не должен иметь семью, только тогда он сможет полностью посвящать себя творчеству!
А. Н.: – Знаете, наши как бы «звезды» так серьезно к себе относятся! Это даже уже не смешно! Такой актер три дня готовится к роли, а потом еще четыре дня выходит из роли! Я когда слышу это, думаю: «Господи! Ну не занимайся ты, бедный, этим делом, если тебе так уж тяжело! Иди в шахту, там легче!» В этой связи у меня всегда перед глазами Витя Авилов, который только что с тобой сидел, травил разговоры об удочках, о рыбалке, о машинах, тут же выходит на сцену – и все! Зал просто обмер, и ты тоже, как партнер! Совсем другой человек перед тобой! Вот показатель профессионализма. Все остальное – от лукавого! Работа должна быть в радость! Чем сложнее, тем интересней. И когда начинают: «Я и семья? Надо ли?» Ну, мне смешно! Что тебе так мешает? Какое творчество, прямо уж такое-растакое, из-за чего можно было б жить где-то в пещере, раз в год выходить, сниматься, и в пещеру опять – отлеживаться? Не надо вообще из-за роли делать подвигов. У тебя такая работа – играть роль. И роль-то потом уйдет, а человек, которого ты сломал, с которым разошелся когда-то, этого уже не поправить. И ты останешься со своей афишей. И будешь, кряхтя, гундеть: «Вот, когда я играл Гамлета…» Хоронить некому будет!
«AиФ»: – А у вас хватает времени заниматься детьми?
А. Н.: – Да. Когда младший сын был маленьким, я вставал к нему ночью – памперсы менял. Но я не считаю, что этим подвиг совершил! Это же мое дитя, как иначе? Да, я много работаю, но это опять же необходимо, чтобы воспитывать его, чтобы что-то дать ребенку. И когда у меня выдаются свободные дни, я полностью провожу их с ним. А что тут такого?
«AиФ»: – Вы служили в армии, что по нашим временам уже редкость. А сына собираетесь в армию отдавать или страшно?
А. Н.: – Вообще-то страшно. Потому что нынешняя наша армия – это закрытый блок, который перемалывает детей и вообще ни за что потом не отвечает. У меня к армии неоднозначное отношение. Я не вижу, зачем все это нужно, вот главное. Что я должен государству? Я ему свое отбатрачил.
Белая ворона
«AиФ»: – А ваши родители имеют какое-то отношение к театру или кино?
А. Н.: – Никакого! Я всегда был «белой вороной»! Когда я поступал, мать мне потом через несколько лет созналась, что она даже в церковь ходила, просила, чтобы я не поступил в театральный. Но в 1975-м я поступил в Горьковское театральное училище. Что такое был актер по тем временам? Я получал где-то 100 рублей без вычета. А вся родня с завода. И когда они приходили к нам в гости, то, конечно, не по злобе, но язвили: «Вот! Наш артист!». Мне всегда от этого было не очень комфортно. А теперь я у них «звезда микрорайона»! Я уже «московская штучка»!
«AиФ»: – Как же вас угораздило в актеры пойти?
А. Н.: – Звезды так сложились. Я вообще хотел быть машинистом, ходил на детскую железную дорогу с 5-го класса и после 8-го пошел поступать в железнодорожный техникум. Но меня, к счастью, подвела математика – мне двойку поставили. В результате я пошел почему-то в самодеятельность, в драмкружок. И меня за два года – 9–10-е классы – это дело проняло, что называется. Самое смешное, что я даже в драмкружке никому не сказал, что поступаю в театральный институт, а туда поступали и наши драмкружковские «звезды», которые слетели с 1-го тура, а я вот поступил! Это было такое событие!
«AиФ»: – Я где-то слышала, что вы не пьете, не курите, после шести не едите и увлекаетесь раздельным питанием?
А. Н.: – С куревом у меня как-то с детства не сложилось. В армии я, по-моему, один во всей роте не курил. Мне все так завидовали! Потому что, когда деньги кончались, все бежали искать бычки и набивали ими «трубку мира» из газеты «Забайкальский воин». С алкоголем же такая вещь: с возрастом понимаешь, что ты не Денис Давыдов, не гусар, что это зрелище – грустное для окружающих. И потом это так влияет на лицо, что тяжко смотреть. А у нас же работа лицом. И ты выбираешь. Вообще мое поколение «потерянное» в этом отношении, потому что наша молодость пришлась на 90-е, когда съемок не было и многие из профессии ушли, спились просто. Я к выпивке равнодушен, но люблю посидеть с выпивающими, поддержать компанию.
А насчет питания: ем все. Какое там «до шести»? В шесть вечера у актера только жизнь начинается! А раздельно я питаюсь, когда лень что-то готовить, – это и называется «раздельное питание». Правда, стараюсь картошку не есть. Мне почему-то кажется, что она сразу откладывается в бока, щеки. Фруктов ем много – я их очень люблю. А на съемках о каком раздельном питании вообще может идти речь? «Кинокорма» как наешься на площадке! Я его видеть уже не могу, этот «кинокорм»! Такое впечатление, что везде, в каком бы городе ты ни был, он одинаковый! Поэтому все время хочется домой, поесть чего-нибудь нормального, сочного.
Смотрите также: Деверь, шурин и другие названия родни. Инфографика >>>
