Букеровская премия — одна из самых престижных наград в современной литературе. «Узкая дорога на дальний север» — шестая книга писателя. Она была издана в сентябре прошлого года и пока не переведена на русский язык. Действие произведения частично относится к периоду создания Тайско-Бирманской «дороги смерти», во время строительства которой погибли свыше 90 тысяч заключённых из лагеря военнопленных. Одним из них был отец Флэнагана. Он рассказывал сыну о стройке и умер в тот день, когда тот закончил роман.
Специально для тех, кто ещё не решил, стоит ли ждать издания книги на русском языке, АиФ.ru подготовил перевод первой главы романа.
Глава 1
«Почему вначале всегда есть свет?
Самым ранним воспоминанием Дорриго Эванса была церковь, заполненная светом, в которой он сидел с матерью и бабушкой. Большое помещение деревянной церкви. Ослепляющий свет и он, делающий свои неуверенные шаги назад и вперед, попадая под лучи и тут же скрываясь от света этого божественного приветствия, в объятия женщин. Женщин, которые любили его. Словно заходишь в море, а потом возвращаешься на берег. Снова и снова.
Благослови тебя Господь, говорит его мать, придерживая и снова отпуская его. Благослови тебя Господь, мальчик.
Должно быть, это был 1915 или 1916 год. Ему был год или два. Тени пришли позже в форме поднимающегося предплечья, его тёмного отражения, колеблющегося в сальном свете керосинового фонаря. Джеки Магуаер сидел на маленькой темной кухне Эвансов и плакал. В те времена никто не плакал, только дети. Джеки Магуаер был пожилым мужчиной, может, лет сорока, а может, и старше, он пытался смахнуть слёзы со своего обезображенного оспой лица тыльной стороной ладони. Или всё-таки пальцами?
В памяти Дорриго Эванса отпечатался только его плач. Это был звук чего-то бьющегося. Замедляющийся ритм рыданий напоминал ему о барабанящих землю задних лапах кролика, попавшего в силки и задыхающегося в предсмертной агонии, единственный похожий звук. Ему было девять, зашёл, чтобы мама посмотрела на его кровавый волдырь на большом пальце, и он мало с чем мог сравнить это. До этого дня плачущего мужчину он видел лишь раз, потрясшее его происшествие — брат Том, который вернулся с Первой мировой во Франции и сошёл с поезда. Он скинул свой ранец на горячую пыль платформы и внезапно залился слезами.
Наблюдая за своим братом, Дорриго Эванс задумался над тем, что могло заставить взрослого мужчину заплакать. Позже слёзы стали просто подтверждением чувства, а само чувство — единственным ориентиром в жизни. Чувствовать стало модно, и эмоции стали театром, где люди были актёрами, которые больше не понимали, кем они были вне сцены. Дорриго Эванс проживёт достаточно, чтобы застать все эти изменения. И будет помнить времена, когда люди стыдились плакать. Когда они боялись слабости, подтверждением которой служили слёзы. Горя, которое они сулили. Он проживёт достаточно, чтобы увидеть, как людей хвалят за то, что недостойно похвалы, просто потому, что правда может ранить их чувства.
В ту ночь, когда вернулся Том, они зажарили Кайзера на костре. Том ничего не сказал о войне, немцах, газе, танках и траншеях, о которых они слышали. Он не произнёс ни слова. Чувства одного человека не всегда сопоставимы со всем тем, чем, по сути, является жизнь. Иногда они не стоят почти ничего. Он просто пристально всматривался в огонь».
Отрывок из романа Ричарда Флэнагана «Узкая дорога на дальний север»
Перевод — Евгения Семёнова
