Может ли стать событием выставка одной картины? Наверное, если провести опрос с традиционными вариантами ответов «Да», «Нет», «Не знаю», то распределение будет примерно таким. Кто-то, привыкший к традиционным вернисажам, уверенно скажет, что нет, поскольку один в поле не воин. Кто-то вспомнит «гастроли» «Моны Лизы», которые всегда были и будут событием, о котором не стыдно рассказать детям и внукам. Но большая часть ответов всё же честно придётся на третий вариант.
Проводить рейтинги значимости и важности работ старых мастеров — занятие абсурдное и глупое. Тем не менее один критерий есть. Растиражированность и узнаваемость. Та же «Мона Лиза» или «Утро в сосновом лесу», которое чаще запросто называют «Три медведя», знакомы людям, бесконечно далёким от живописи. Это бренд. Это, безусловно, событие. А вот полотно Никола Пуссена «Царство Флоры», что привезли в Москву, в ГМИИ им. Пушкина, такого мгновенного и чёткого узнавания не вызывает.
И всё-таки это событие, сравнимое с приездом «Моны Лизы». Возможно, в чём-то даже более яркое. И дело здесь не в живописи как таковой. В конце концов, подавляющее большинство справочников по искусству даёт примерно такое описание полотна: «Никола Пуссен — французский художник, родоначальник живописи классицизма. Значительная часть его картин написана на историко-мифологические сюжеты. «Царство Флоры» — одна из ранних работ. Здесь художник собрал персонажей эпоса Овидия „Метаморфозы“».
Негусто. Но есть продолжение. Это полотно принадлежит и принадлежало Дрезденской картинной галерее. А с 1945 г. по 1955 г. хранилось в ГМИИ им. Пушкина. Так что его судьба уникальна. Если излагать историю вкратце и сухо, то выйдет так. Начиная с 1938 г. нацисты стали прятать шедевры мировой живописи. Особое внимание, разумеется, было уделено Дрезденской галерее — в окрестностях города было устроено более полусотни тайников, куда свозили полотна. Посещение самой галереи было закрыто. В 1945 г. Дрезден отошёл в советскую зону оккупации. Тайники были найдены, картины вывезены в СССР, где хранились 10 лет. В 1955 г. было принято решение передать коллекцию Германской Демократической Республике. Собственно, всё.
И вот одно из этих полотен снова в Москве. Правда, лишь на два месяца. Одного этого достаточно, чтобы прийти на него взглянуть. Это мнение разделяет и министр культуры РФ Владимир Мединский, посетивший выставку: «Мы дважды спасли галерею. Во-первых, все 58 тайников были заминированы, чтобы в случае проникновения в них обрушиться и навсегда похоронить шедевры. Но наши сапёры обезвредили все мины, и не было ни одного взрыва. Во-вторых, из-за варварской бомбардировки Дрездена тайники были отрезаны от электроснабжения, поддержание микроклимата нарушилось, и состояние картин было ужасным. Одна бригада реставраторов тут же вылетела из Москвы для спасения картин на месте. Потом реставрационные работы велись в советских музеях.
В целом же сам факт возвращения культурных ценностей народу Германии — единственный во всей мировой истории. Никогда победители ничего не возвращали побеждённым. Поступок руководства СССР говорит о многом. О душе и идеологии нашего народа. Но прежде всего — о благородстве, даже аристократизме победителей. Чем больше людей будет знать об этом, тем полнее и правильнее будет наша память о войне».
Очень хочется в это верить. Потому что память о войне по каким-то причинам во многих странах стала чересчур избирательной. «Здесь — помню, здесь — не помню». Особенно если учесть слова президента ГМИИ им. Пушкина Ирины Антоновой: «Я часто бывала в Дрездене. И отлично помню несколько памятных досок, которые были установлены около здания галереи. Одна осталась с военных времён, это указатель «Мин нет». А другая появилась позже. Там рассказывалось о том, что сокровища Дрезденской галереи были спасены Советской армией. Доска эта висела не на самом видном месте, но всё же она была. И мне стало очень горько и обидно, когда в свой последний приезд я не смогла найти этого памятного знака. Про мины осталось как было, а про спасение полотен — нет».
Тот самый визит Ирины Антоновой был как раз посвящён переговорам о возможности экспонирования одной из картин спасённого Советской армией собрания в Москве. «Я попросила генерального директора Государственных художественных собраний Дрездена Хартвига Фишера прислать нам какую-нибудь картину для рассказа об эпопее по спасению и возвращению. Было предложено 11 вариантов, но Фишер настоял на «Царстве Флоры», — рассказывает Ирина Антонова. — Я с ним согласна, поскольку в сюжете этой картины — глубокий символизм, который в данном случае очень уместен. Здесь собраны герои мифов и эпоса, которые после смерти превратились в цветы. Кровь Аякса, например, стала гвоздикой, символом военных потерь и подвига. К тому же всё это напоминает самую, пожалуй, проникновенную песню о павших героях. «Не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…» Мне кажется, что выбор удачен».
Более чем. Перед визитом на выставку министра культуры и президента ГМИИ можно ознакомиться с сопроводительным стендом, посвящённым этой картине. Текст Ирины Антоновой начинался так: «Мы не просто хранили эти полотна…» А около картины и стенда, прямо на полу, расположилась стайка ребятишек лет десяти. С альбомами и карандашами. Они делают наброски фрагментов полотна Пуссена. Оказалось, это ученики изостудии «Мусейон» при ГМИИ. «Конечно, это большое событие для нас и для них, — поделилась преподаватель изостудии Вера Мирошник. — И конечно, дорога каждая минута, что мы проводим у этой картины».
Это и впрямь символично. Очень хочется продолжить слова Ирины Антоновой и сказать: «Полотно не просто отягощает собой стену зала № 21 ГМИИ им. Пушкина».
Здесь был императорский дворец, затем тюрьма. Как 100 лет назад создавался ГМИИ им. Пушкина 
Музейная лихорадка: склады и ГМИИ им. А. С. Пушкина станут городками 
Курьёзы в искусстве: как крадут, теряют и выбрасывают мировые шедевры 
Находка века: миллиардные сокровища скромного 80-летнего дедушки 
Перфоманс Третьякова: он создал русскую живопись почти из ничего 
