Сценарий картины «Юрьев день» написал Юрий Арабов, автор сценария почти всех лент Александра Сокурова. Как и предполагалось, после просмотра мнения разделились от «Это шедевр» до «Это полный провал». Фильм выйдет на экраны в конце сентября в весьма ограниченном количестве копий (порядка 30).
Любитель провокаций и эпатажа Серебренников не любит проторенных дорог. Вот и история, рассказанная в этом фильме, идет вразрез с теми ценностями и с тем стилем жизни, который сегодня так моден в обществе. Она – оперная певица, у ног которой – лучшие театры мира и миллионные контракты. Прежде чем навсегда уехать в Европу, она привозит своего 20-летнего сына на малую родину – городок, где когда-то родилась. И здесь теряет все – сына, деньги, свой статус примадонны, превращаясь в санитарку в туберкулезной больничке для заключенных. Она, призывавшая сына впитать, раствориться в этих просторах, сама растворилась в них, став из звезды мировой величины безымянной новенькой в церковном хоре.
Серебренников прилетел в Сочи всего на несколько часов – у него сейчас идет набор на курс в Школу-студию МХАТ, поэтому он успел лишь ответить насколько вопросов во время проведенной в экстренном порядке пресс-конференции.
- Кирилл, скажите, тот русский городок с избами, больницей, куда приходят, как говорит одна из героинь, не лечиться, а умирать, пустыми магазинами, где из всех товаров – лишь китайские кроссовки и резиновые сапоги, - специально созданный для кино антураж или вы снимали «с натуры»?
- Съемки проходили в городке Юрьев-Польской, и та действительность, что вы видите на экране, оказалась сильно приукрашена нами. Если бы видели, какова реальность… Да, впрочем, вы и сами знаете, какова она. Но мы меньше всего хотели снимать чернуху, про ужас жизни в провинции. Нас интересовали вопросы судьбы, духа, перехода к новой ступени в духовном опыте. Но тот антураж, который вы видите в фильме, он, конечно, заставляет задавать такие вопросы. Но если бы мы захотели показать правду об этой жизни, то было бы совсем страшно.
- По какому принципу вы выбрали Юрьев-Польской?
- Место, где разворачиваются эти события, достаточно подробно описано в сценарии. Юрий Николаевич описывал то место, рядом с которым находится его дача. Но мы сперва решили поискать что-нибудь другое, поездили по России. Но выяснилось, что не надо было колесить по стране, тратя время. К тому же Юрьев-Польской на самом деле имеет некий мистический дух, флер. Когда ты попадаешь туда, то понимаешь, что там действительно может кто-нибудь исчезнуть. И люди там очень странные, такими внимательными глазами смотрят на тебя – словно из глубины своих судеб. Нам даже погода там помогала. Иногда мы выезжали на съемку и я думал, что сегодня нам нужна такая хмарь – и пожалуйста: повисала хмарь. Или чтоб солнца не было завтра – и точно: не было! К тому же мы весь город провоняли дымом, а они даже не пикнули, тихо страдали в стороне («Пикнули, пикнули,- вступает в разговор продюсер Наталья Мокрицкая. – На нас дважды подавали в суд!» «Ну вот, такую легенду разрушила» - Серебренников развел руками.)
- Со своим первым фильмом «Изображая жертву» вы завоевали приз на Римском кинофестивале. Как сложится фестивальная судьба этой картины?
- Этого никто не знает. Это же лотерея! Вон, все эти отборщики – ходят, смотрят фильмы, нервно курят, думают. На самом деле – поверьте: мы не снимали фестивальное кино. Больше всего мне хотелось, чтобы это кино увидели люди, которые живут в России. И чтобы они подумали над рассказанной историей, чтобы их что-то тронуло. Потому что я в самом темном сне вижу, как я снимаю кино на потребу коммерции или какому-нибудь фестивалю.
- Как быстро вы нашли актрису на главную роль?
- Кастинг был жесточайший. На роль пробовались европейские звезды – и французские, и немецкие, но взаимной любви с ними не получилось. Они прекрасно понимают, что такие сценарии на женскую роль пишутся крайне редко. (Знаменитая европейская актриса Изабель Аджани прочла сценарий и была готова взяться за роль. При одном условии – что сценарий переделают и ее героиня будет говорить по-французски. Но такой вариант не устроил режиссера). Но в какой-то момент я подумал: а зачем мне нужны европейские актрисы? Это же проституция какая-то получается: мол, европейская знаменитость привлечет к фильму больше внимания. Да, внимание они безусловно привлекли бы. Но внимание это было бы очень поверхностным. И вдруг совершенно по другому поводу у нас возникла встреча с Ксенией Раппопорт и она спросила: «А что вы сейчас снимаете?» И я рассказал эту историю, заодно пожаловался, что вот нужен мальчик, который мог бы исчезнуть в городе – мы в тот момент искали исполнителя этой роли. И вдруг Ксения спросила: «А можно, я попробуюсь?» «Да вы что, с ума сошли? Посмотрите на себя: как вы будете играть женщину, которая из звезды превращается в тетку! Нет-нет, вы не годитесь!» Но Ксения настояла, мы сделали несколько проб и я понял, что героиню мы нашли. (Ксения Раппопорт нынешней зимой номинировалась на «Оскар» вместе с фильмом «Незнакомка» итальянца Джузеппе Торнаторе - Прим. ред.)
- Ваша героиня отказывается от атрибутов успешной жизни, чтобы взамен получить нечто большее – не материальное, а духовное. Как вы считаете, как ваши современники, которые обычно всем средствам проведения досуга предпочитают телевизор, которые не мыслят жизни без определенных вещей, являющихся показателями успеха, оценят этот отважный и отчаянный шаг вашей героини?
- Я в том числе и ради этого этот фильм снимал. Может быть, человек, вечно пребывающий в состоянии покупательной лихорадки, остановится и подумает: а что, в конце концов, значат все эти оболочки? И что в гробу карманов нет, и что деньги кончатся, а позор останется, и прочие поговорки… В Европе про это все же давно все понимают. Мы видим, как супербогатые люди отказываются там от какой-то запредельной роскоши, от ценностей общества потребления. А в России наоборот рождается какая-то уродливая модель жизни, которая заставляет нас обрастать какими-то приставками: пластиковыми, железными. И иногда эти совершенно бессмысленные пластиковые или железные штуки ценятся гораздо выше, чем качества души, качества человеческого бытия, человеческих отношений. Мне кажется, это просто отвратительно.
Хотя в фильме мы не говорим, хорошо это или плохо, что героиня осталась там. Вопрос выбора судьбы – это вопрос без ответа. Идея о том, что Россия – это такой монстр, который оперную певицу превратил в какую-то тетку, - неправильная.
- Как вы думаете, понравится ли ваш фильм новой президентской рати?
- Вы не поверите, но там есть умные люди! Люди, понимающие, что они делают, и я думаю, что картина может дать им пищу для размышлений. Но кино я снимал не для властей, чтобы сказать им: «Смотрите, какая у нас страна!» Они все про это прекрасно знают. У меня больше вопросов не к властям, а к народу нашему. К нам всем. У нас правительство такое, потому что мы такие, а не наоборот. В людях у нас главная проблема. Конечно, самое простое – это не делать ничего, а просто сидеть на прокуренной кухне, читать книги, заливая свое горе чем-нибудь покрепче, и говорить о том, как все плохо. Такое интеллигентное существование. Я же исповедую теорию дел – поменьше разговаривать, а идти и что-то делать. В моем случае – делать в театре, в кино, в Школе-студии МХАТ, в которой я начну в этом году преподавать.
- Почему Юрий Арабов, постоянный автор Сокурова, написал эту историю и отдал ее вам?
- Он посмотрел предыдущий мой фильм, мы встретились, поговорили, я ему предложил написать сценарий фильма про Достоевского, личность которого меня очень интересует. Арабов пообещал, но потом очень осторожно сказал, что лучше он напишет что-нибудь другое и предложил мне эту историю. Сценарий год лежал, я находился с ним в довольно сложных взаимоотношениях, а потом я сказал «Давайте!» и мы за зиму все сняли.
- Как возник медведь с топором, изображенный на футболках, которые пытается вместо билетов в кассе музеев кремля продавать одна из героинь?
- Медведь с топором – злой такой, был придуман еще до всех этих выборов. Не знаю, может, это мы накликали (смеется)… К тому же на гербе города, где мы работали, действительно есть такой медведь.
- Где брали таких фактурных зеков для туберкулезной больнички, в которую приходит героиня искать сына и кто рисовал им наколки?
- Зеков свозили из разных городов, потому что надо было собрать такой большой хор. А наколки рисовала художник Галина Устименко. Она пригласила в помощники местного татуировщика, который знал всю эту зековскую символику. Но это татуировки не современные, а двадцатилетней давности, того времени, в которое словно переносится героиня, попав в этот город.
Один из главных героев – местный следователь, который вместе с героиней ищет ее сына (в прошлом – сам зэк) не мылся несколько дней, потому что на воссоздание его татуировок – он же весь исколотый! – ушло несколько часов. И после съемок той сцены, где он, извините, ложится на Ксению Александровну, все эти татуировки оказались на ее теле.
- Правильно ли мы поняли главную идею фильма. О том, что родина – это одновременно и то, к чему хочется вернуться, но и нечто страшное, которое тебя не отпускает, поглощая без остатка?
- Знаете, есть такое ощущение. И каждый из нас с этим чувством сталкивался. Мы хотим куда-то дернуться, вырваться, уехать, но нас не отпускает родина. И какая же это субстанция, страшная или наоборот святая, нам не дано судить. Мы знаем лишь, что в ней пропасть можно, а уйти от нее нельзя. А как к этому относиться? По-разному… Хорошо ли, что она осталась в этом хоре петь «Херувимскую», в этом городе – искать сына? А с другой стороны, что такое оперная дива? Амбициозная, сплошное эго, конфликт с сыном, вечное одиночество. А здесь она пытается найти другую – истинную – судьбу. Здесь есть люди, которым она оказывается нужна, есть цель в жизни, есть среда, которая ее такую –- другую – приняла. С позиций общества потребления это плохо. Но с точки зрения высшего смысла – вопрос…
Кирилл Серебренников: «Про Олега Табакова либо хорошо, либо никак» 
