Тогда не было вашей Википедии, я хоть и много читал, но брал интервью два года спустя после переезда в Москву и спросил, что есть «скарб», почему два раза и почему от него душе нехорошо. Он не разозлился от того, что я прервал его, а неспешно рассказал мне о тяготах детства, несладкого, но золотого, о переездах (вот откуда словцо!) ненавистных , о туберкулёзе, едва не прибившем мальчика Валеру.
Он не вёл себя, как человек, «обладающий магией имени», как генерал, как птица высокого полёта. Он пенял мне за фанфаронство, говорил, что разум не оденешь во фрак, в дольчегаббану, но пенял не зло, хотя и с матерком. Он мог и осадить, и подбодрить коротким ядрёным словом. В Наполеоны он не глядел, но цену себе знал, со словом «уникум» во время интервью звонко согласился, добавив. «Первый из…!». Его жизнь один украинский журналист и мой товарищ назвал залихватской, обвинил однажды в просчитанном успехе, я витиевато возразил что-то про «счастливое попадание в нерв времени», но самое пикантное, что всё это происходило при нём же, на съёмках квазикультурологического ток-шоу.
Он коротко взглянул на нас и коротко одёрнул: «Гляньте на идиотов!». Оба были неправы, то был художник, в котором наитие уживалось с архитекторской мыслью. Он мог быть живым воплощением брутальности (в 63! Сына!), мог быть каверзным (читайте дневники), мог быть потерянным (ходили на «Король уходит» по Ионеско? Себя будто сыграл), но он всегда был алтайским парнем, знавшим слова «скарб» и «скорбь» (пережить сына…), Бумбарашем, написавшим в подаренной мне книге: «Ужели я затем ПРИШЁЛ сюда, чтоб вакуумом стать».
Стати такой людям вакуумом стать не грозит, они нам посланы, чтобы нас, дураков, от вакуума спасти.
О смерти Валерия Золотухина - в сюжете »
 |
|
| Отар Кушанашвили Журналист и телеведущий, называет себя «антипублицистом» |
Писатель Сергей Лукьяненко: «С буйными не общаюсь» 
Георгий Жжёнов: «В ГУЛАГе гибли люди и посильнее меня» 
Лев Толстой: На ком закончится пьянство? 
Как разводят маги. Телеэкстрасенсы - правда или подстава? 
