От едкого дыма слёзы заливают глаза и стекают солё ными ручейками, оставляя влажные борозды на покрытой копотью коже. Тыльной стороной ладони я размазываю грязь по лицу и снова берусь за горячее древко лопаты. У меня простое задание - наполнить вялеными кокосами мешок. Всего один. Но я устал так, будто уже перебросал тонну кокосов. Заниматься физическим трудом нелегко, особенно если вы находитесь в… печке. Вокруг меня стоят чернокожие работники и, опершись на древки лопат, с интересом смотрят, как мучается странный белый «мзунгу».
Больные пальмы
Кокосовую печку в деревеньке Макузе, что неподалёку от мозамбикского порта Келимане, построили в позапрошлом веке португальцы. С колониальных времён в Макузе остались заброшенные здания и сооружения. Некоторые поросли деревьями, другие наполовину развалились. Вот и у печки обвалилась одна секция, а в дыры жестяной крыши лезут солнечные лучи, кажущиеся в клубящемся дыму настолько плотными, что за них можно ухватиться руками. Солнечные лучи, дым и мокрые мускулистые люди встретились здесь для того, чтобы тяжёлые мешки, наполненные вяленой мякотью кокосов, отправились на фабрику в Келимане, а потом расползлись по миру в виде брусков мыла или бутылочек с кокосовым маслом.
Сколько лет без перерыва дымит эта печка? Старожилы не помнят. Ещё когда были живы их деды, печка уже была старой. Всего вокруг Макузе построено 8 таких печек. А по побережью до самого Келимане - десятки. Когда-то кокосовая плантация в этих местах считалась самой большой в мире. Она и сейчас велика, но, к несчастью, многие пальмы поразила неизвестная болезнь: тропические красавицы сбросили листья и остались стоять голыми палками. Несколько гектаров бессмысленных палок - унылое зрелище. Зато с дровами нет проблем. Пальмовые стволы пилят и рубят, потом складывают из них костры в нижней части печки. Дым от двух десятков костров поднимается вверх к решётке, на которой лежит копра, кокосовая мякоть. Чтобы кокосы вялились равномерно, рабочие каждый час ворошат их лопатами. Работают в дыму и пекле. За свой трудовой день (а иногда и ночь) в среднем получают по 28 метикал, что примерно равно 28 российским рублям. Жалуются: как выжить на эти деньги семье (как правило, многодетной)? Килограмм муки стоит 10 рублей, килограмм риса - 20. Вот и приходится самим питаться теми же вялеными кокосами, по которым ходят.
Копра томится в печке 3 дня, а на четвёртый её ссыпают лопатами в мешки и на головах (иначе тяжело) переносят в развесочную. Там, отсыпая или добавляя кокосовые «сушки», добиваются одинакового веса мешков - 51 килограмм. Один килограмм - это вес самого мешка. Мешки добротные, крепкие. Их привозят представители компании, которой принадлежат все 8 печек вокруг Макузе. Мешки привозят, а завязки для них - нет. Вот и появляется у рабочих ещё одна дополнительная обязанность: распускать часть мешков на верёвочки, чтобы потом ими завязывать остальные. Когда на складе скапливается 300 мешков, их отвозят в Келимане на фабрику. Там копра пойдёт под пресс; получится кокосовое масло - сырьё для изготовления шампуня, мыла и косметического крема. Из килограмма вяленых кокосов (стоимостью 5 рублей) получится около полулитра масла. Конечный продукт - кусочек кокосового мыла можно приобрести на рынке в той же Макузе. Стоить он будет столько же, сколько один свежий кокос, или один очищенный апельсин, или одна креветка, - 1 рубль. Кусочек мыла будет совсем небольшим - его отделят ножницами от длинного бруска. При покупке главное не прогадать - монеты-то по размеру одинаковые, а куски мыла - разные.
«Шикарный» ужин
С каждым годом кокосовых пальм вокруг Макузе становится всё меньше. Чтобы знаменитые в прошлом плантации вовсе не исчезли, рабочие сажают новые пальмы. Тому, кто когда-либо городил огород на дачном участке, эта технология знакома. Только проделанные в грядках ямки чуть больше: сажают туда не семечко, а толстый проросший кокос. Молодая пальмочка растёт 5-10 лет, прежде чем дать плоды. Зато кокосовая пальма для крестьян - это больше чем хлеб. Местная загадка: что спасёт человека от жажды, голода и холода? Ответ: кокос. Его молоком можно напиться, мякотью - утолить голод, а скорлупу сжечь и тем самым обогреться. Правда, в умелых руках скорлупе найдётся более эффективное применение. Из неё делают уголь, который в дальнейшем используется в качестве наполнителя для карандашей, при производстве краски или строительстве дорог.
Безостановочно дымящая печь - объект пожароопасный. Под навесом подвешены вёдра, чтобы в случае чего залить огонь. Но этого ещё ни разу не требовалось. Кокосовая печка пережила войны, бунты и кризисы, но сама ни разу бунтовать не пыталась. Если не считать, конечно, бунтом обрушившуюся от времени секцию. Чаще вёдра используют для мытья по окончании рабочей смены. Потоки холодной воды очень хорошо смывают грязь, пот и слёзы. Рабочие отдыхают, сидят на корточках и смотрят на дорогу. По дороге на велосипеде едет рыбак. Рабочие голодными глазами смотрят на прицепленную к багажнику корзину. Один из рабочих мрачно откусывает кусок закопчённого кокоса и начинает сосредоточенно жевать. Этой сцены я не выдерживаю. Машу рукой рыбаку и за 100 рублей покупаю всю корзину с рыбой. Хотя бы сегодня рабочие не лягут спать полуголодными. Если бы я был местным жителем, то за этот широкий жест мне пришлось бы провести в печке ещё 4 дня.
«АиФ без границ» №9
