Фаина Янпольская работает на Мосфильме больше сорока лет. Она создает в каждой кинокартине мир шумов, который делает её реальной, заставляет в неё верить. Разве смогли бы вы почувствовать себя частью происходящего в картине, ассоциировать себя с героем, если бы он захлопнул дверь, а вы бы ничего не услышали, кроме его раздраженных слов? И хлопок двери, и шаги – её работа.
Однако её, как царевну в заколдованном замке, не так-то просто найти. Большие здания, огромные территории, длинные коридоры и множество дверей. Но Фаина Михайловна больше, чем царевна этого необъятного мира шумов – она здесь главная волшебница. Встречает гостя радушной улыбкой и показывает свои владения: зал, где идет озвучка и реквизитную. Там она начинает рассказывать, показывая на странные предметы, какие настоящие звуки они производят. Огромное колесо, будто от мельницы, издает звук, похожий на поземку и вьюгу, если натянуть на него репсовую ленту.
- Меня часто спрашивают: «А зачем озвучивать? На съемках звук итак есть». Но там-то ещё много посторонних звуков мешает. Так что мы здесь озвучиваем. Самое сложное – лошадь озвучить. Мы для этого чашечками стучим. Но синхронно ведь лошадь бежать не может, нужно чтобы каждая из четырех ног попадала точно и естественно. А лошадь ещё может замедлить бег, убыстрить… Топот копыт – один из канонических звуков, их всегда записывают одинаково, чуть ли не из поколения в поколения.
Реквизиторская – комната со шкафами, доверху забитыми самыми разными предметами. Кажется, здесь есть всё: и старая гитара, и телефоны, и кожаные портфели.
– Мы как старьёвщики, - смеется Фаина Михайловна. – Вот видела там на съемках эти самые котелки – выпросила, они какую-то военную картину снимали. Даже трудно сказать, чего тут у нас нет. Из дома таскаю вот все эти коробочки, лекарства. Всё идет в дело. Вот мы озвучивали «Волкодава» и нам принесли это (показывает куски плотной ткани с железными бляхами на них). Потому что их одежду там вообще трудно оторвать от пола. А иногда, наоборот, у нас для съёмок реквизит одалживают. Фаина Янпольская оглядывает полки со своими сокровищами.
– Знаете, здесь поле не пахано. Такой простор для творчества! Ну конечно, это не значит, что вы вот первый раз это всё видите и сейчас придумаете какой-нибудь звук. Конечно, вряд ли. Но чем больше работает человек, тем больше идей. Конечно, здесь работают люди увлеченные, безусловно, фанаты, так просто здесь нечего делать. Я работаю очень много лет, страшно даже сказать сколько, - смеется, - несколько десятилетий. - И у меня часто возникает такая аналогия, как у компьютера – я знаю, что нужно сделать. Вот меня просят звук изобразить, и режиссёр объясняет, чего он хочет - я его обязательно найду, изобрету. А бывает, говорят: «Ну, мне вот такой вот, ну не знаю, ну что-нибудь сделаете». И вот «что-нибудь» начинаешь предлагать. Первый, второй, третий вариант, и режиссёр, наконец, говорит «Вот это то, что нужно».
Фаина Михайловна как-то набрала молодежь, учила их, но они разошлись, как только сняли картину. Говорит, что нельзя удержать, ведь зарплата платится только когда идет озвучивание, никаких больничных нет.
Возвращаемся в студию записи. Она разделена на две части: микшерская (здесь стоит нужная техническая аппаратура) и, собственно, зал для озвучивания синхронных шумов. Пол зала поделен на квадраты: линолеум, половицы, песок, ковер; у одной из стен – разные двери с ручками, замками и засовами; у другой, за ширмой – ванна и раковина. Здесь вся команда из четырёх человек просматривает отрезок фильма на 10 минут, где слышны только слова. Начинаем смотреть картину, при выключенном свете, когда на экране появился снег, кажется, что даже в комнате стало холоднее. Дальше начинается основная работа – имитируются и записываются шумы. Иногда режиссёр говорит: «Теперь шаги», а иногда слышна фраза: «Пойдем по реквизиту» - звукооформители предлагают варианты звука с помощью различных предметов, а звукорежиссёр сообщает, какой звук ему кажется более подходящим, более реальным. Смотришь на процесс, а все равно странно и загадочно – откуда берется звук? Разве может мешочек издавать шуршание снега?
Примерно раз в два часа – перерыв на 15 минут. Здесь работа – посложнее, чем у актеров – в каждом звуке, шаге, шорохе – свой оттенок смысла, характер. И своё лицо не покажешь, мимика не поможет. На шумовую озвучку фильма уходит примерно две с половиной недели.
Фаина Михайловна рассказывает, что за границей уже мало кто работает так, как они – слишком дорого, всё делает компьютер.
- В Америке таких людей около пяти. Только Спилберг может себе позволить живых людей. У нас наоборот пока ещё.
Слушаешь Фаину Михайловну, и хочется надеяться, что в нашей стране ещё долго компьютерная аппаратура не завладеет озвучиванием, и мы по-прежнему будем чувствовать вложенную душу в каждом шорохе и скрипе половицы на экране.
