Пустая пена
Сергей Грачёв, «АиФ»: Игорь, похоже, сегодня мы вновь переживаем время серьёзных перемен. Что из происходящего в стране и мире тебя больше всего поражает и удивляет?
Игорь Петренко: (Задумывается.) Поражает фатальная обречённость на повторение истории. Как будто есть какие-то невидимые рельсы, с которых локомотив цивилизации свернуть никуда не может, как бы мы того ни хотели. Удивительно, что ни личный, ни общечеловеческий опыт в итоге не играет практически никакой роли. Есть рельсы - и изволь двигаться только по ним! И никто почему-то не задумывается о том, что пройдёт какое-то время, 10, 20 или 100 лет, и конфликты закончатся. И люди снова будут вынуждены смотреть друг другу в глаза, сидеть за одним столом, ездить в гости с культурными обменами, их свяжут общие идеи и переживания. Как же легко мы всё забываем! То ли это от утраты связи поколений, то ли ещё от чего-то… Не знаю.
Удивляет то, с какой лёгкостью, оголтелой радостью многие сегодня начинают навешивать ярлыки, поднимать огромное количество ненужной пены. Поражает абсурдность происходящего. Причём это очень жёсткая, жестокая абсурдность. Вот смотрю, например, в новостях сюжеты о том, как люди сносят памятник Ленину. Что это?! Зачем?! Молодёжь, которая вышла этот памятник рушить, понятия не имеет ни о Ленине, ни о том периоде истории. Но нет… Люди выходят, тратят своё время на то, чтобы раскрошить бетон и камень. Я вообще считаю, что памятников должно быть как можно больше, чтобы народ помнил и понимал своё прошлое. Мне вообще было бы очень интересно очутиться в месте, где стояли бы памятники всем, кто хоть как-то повлиял на ход истории.
— А меня удивляет, как политические события до неузнаваемости меняют хорошо знакомых тебе людей.
— Это правда. В моём окружении такие люди тоже есть, и их немало. Более того, некоторые из них ещё вчера занимали совершенно противоположные позиции! Думаю, есть несколько причин того, почему так происходит. И одна из них в том, что радикальные взгляды и позиции сегодня очень хорошо подпитываются пропагандой и глобальной информационной войной. То, что эта война вовсю идёт, уже ни для кого не секрет. Люди в своих взглядах зачастую опираются на эмоции, на слухи. Они всё время ждут подвоха. Это неистребимое человеческое желание подглядеть, где фокусник прячет кролика. А ещё радикализм в обществе опирается на комплексы и личные поражения отдельных людей. Крича во всё горло, например, «Крым наш!» или «Крым не наш!», человек таким образом просто самоутверждается, самореализуется. Он начинает чувствовать себя сильнее, увереннее, но при этом не задумывается, за счёт чего это происходит, какой ценой.
— А насколько всё это общественное, мировое напряжение может быть опасно в глобальном смысле?
— Это очень опасно. Все прекрасно понимают, что мир сейчас ходит по краю. Энергия копится, копится, и в определённый момент она должна иметь какой-то выплеск. Это как нарыв, который рано или поздно должен лопнуть. Опять же, понимая цикличность истории, с ужасом начинаешь думать о том, что большинство всех войн происходило в начале того или иного века. Но если раньше орудиями войн были луки и стрелы, танки, пулемёты, мины, то сегодня этим орудием могут стать ядерные кнопки. Но страшно не только от этого. Возьмите чудовищные события в Одессе. Люди, спасаясь от огня и дыма, выпрыгивали из окон, а те, кто стоял внизу, добивали их палками. Когда человек становится способен на такое - это пострашнее ядерного оружия. Что с этим делать?! Как на это влиять?! Непонятно…
Красивые слова?
— Принято считать, что искусство способно менять человека к лучшему, влиять на умонастроение людей. Порой кажется, это красивые, но пустые слова.
- Нельзя сказать, что искусство вообще или классическая литература в частности однозначно способны изменить этот мир. Но та же классика способна заставить человека задуматься. Искусство может тормозить, ускорять - в общем, регулировать какие-то процессы в обществе. И это не просто красивые слова. Это правда. Литература или кино, например, обращаются не столько к разуму, сколько к душе, к эмоциям. А эмоции способны заставить людей что-то переоценить, переосмыслить.
— К слову о классике: недавно ты принял участие в масштабном международном онлайн-марафоне «Читаем «Анну Каренину» вместе с сотнями политиков, актёров, общественных деятелей. А нужны ли такие популистские проекты?
— Лично для меня было большой честью оказаться сопричастным к мировой культурной жизни. Я достаточно ленивый человек, чтобы участвовать в каких-то перформансах. Но в данном случае я почувствовал себя частью прекрасной идеи, замысла. Не могу сказать, что «Анна Каренина» - моя настольная книга. Но суть не в этом. Это была акция, направленная на созидание и сближение. А это те вещи, которых нам всем сегодня так не хватает.
