На пьяной лавочке. Нужно ли возрождать советские вытрезвители?

«Андрей, дом, где я спал, как называется? Трезвеватель?» – спрашивал у приятеля датский профессор Хансен в фильме «Осенний марафон» Г. Данелии. В 1990 г. вытрезвителей в России было 1249, в 2006 г. осталось 608. А в 2011-м их упразднили в рамках реформы системы МВД. Теперь же по инициативе снизу они вновь появляются в регионах. Почему?

Без вытрезвителей страна прожила 4 года. А потом поняла: так больше жить нельзя. И в 2015 г. в российских городах стали вновь открываться места, где перебравших граждан ждут чистая койка, врач и лекарства.

В условиях анонимности

Казанский центр помощи «Возрождение», который народ по старинке называет «­вытрезвитель», открывали в рамках подготовки к чемпионату мира по футболу. Рассчитан он на 40 человек. Всего за 2018 г. в центре «возродили» 1,6 тыс. человек. После н­овогодних каникул наступило затишье – и праздновать пока нечего, и пить уже не на что. «Сегодня только одну женщину привезли, она ещё спит», – говорит санитар.

Нам разрешают осмотреть современный вытрезвитель. В комнатах пребывания очень низкие кровати, прикрученные к полу, мягкие матрацы и линолеум, чтобы пьяные не травмировались при падении. «Окна без стёкол не потому, что разбить могут, а ради сохранения анонимности, – шёпотом рассказывает директор центра Михаил Игнатьев. – Сюда ведь в основном не бомжей привозят, а обычных казанцев. С­егодня они перепили, а завтра выйдут на работу. Часто даже семья не знает, где выходили близкого человека».

Новичкам объясняют, что тут всё конфиденциально, без штрафов, бесплатно (бюджету Татарстана оказание такой услуги в 2019 г. обходится в 615 руб. на человека в сутки). Условия напоминают хостел, только без постельного белья, телевизора и завтраков. Для бомжей своя комната, чтобы не пересекались с приличными людьми. Есть душевая. Мужчин и женщин селят отдель­но. Как ни удивительно, но чуть ли не каждый третий клиент – представительница прекрасного пола. Особенно много дам 8 Марта и 23 февраля: видимо, отмечают и за себя, и за мужа. «Нашу» посетительницу доставили в центр средь бела дня. Лена, моложавая и симпатичная, признаётся, что в вытрезвитель попала впервые. «Взяла и напилась! Шла по улице и пила. Как меня сюда привезли, не знаю. Я просто обратилась к человеку на улице: «Помогите мне, я пьяная», – вспоминает Лена. Санитар с фельдшером спрашивают: «Может, есть кто-то, кто вас отсюда заберёт?» «Если позвоню, приедут. Но не хочу», – с вызовом отвечает Лена. Звонить никому она не будет, ей стыдно, стыдно до слёз. «Может, тогда поспите ещё?» – и санитар ведёт её, плачущую, сначала умываться, а потом к кровати. А Лена всё рассказывает ему, что жить ей негде, да и работы временно нет и как ей стыдно…

В каждой комнате камеры видеонаблюдения. Фельдшер и санитар круглосуточно следят, чтобы «постоялец» во сне не перевернулся на спину и не захлебнулся рвотой. В общем, присматривают за пьяными, как за малышами в детсаду. Обо всех прибывших сообщают в бюро несчастных случаев. Многих привозят в таком состоянии, что они даже имя своё не могут выговорить. Помогают приметы: приблизительный возраст, внешность, во что одет. «Однажды к нам привезли 80-летнего дедушку, который двух слов связать не мог, – вспоминает М. Игнатьев. – Из особых примет только белые валенки. Начали звонить в бюро, а там семья, которая тоже ищет дедушку в белых валенках. Так, по одной обуви, и нашли человека».

Книга жалоб и предложений пестрит благодарностями. Р­азобрать каракули едва протрезвевших «постояльцев» сложно, но во всех отзывах есть слова «спасибо», «благодарен», «от души». А что ещё может сказать человек, если его с улицы привезли, отогрели, спать уложили – не дали помереть, в общем.

Алкотестер не выдержал

В Челябинске вытрезвитель (официально он называется «Центр временного пребывания для лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения») открыли в декабре 2016 г. Но, когда освещавшие событие телевизионщики попросили одного из находившихся там челябинцев, сборщика металлолома по имени Егор, подышать в трубочку, алкотестер вышел из строя. 

После этого в народе родилось множество шуток о том, что «челябинцы настолько суровы, что своим дыханием ломают алкотестеры». А в соцсетях возник аккаунт «Челябинский вытрезвитель»: «Посмотрите, как мы удобно придумали, – писали авторы фейковой страницы. – Синими знаками мы отметили пункты заправки топливом «Красное&Белое» (сеть алкомаркетов. – Ред.), ближайшие к нашему вытрезвителю, которые выделены красными точками. Аккуратные постели, вежливый персонал и завтраки ждут вас за счёт бюджета города Челябинска». 

Но если говорить серьёзно, челябинский вытрезвитель сильно отличается от учреждений советского времени – он нашпигован камерами видеонаблюдения, так что, попав туда в швейцарских часах, вы с ними же и выйдете. Пребывание там бесплатное. Годовое содержание учреждения обходится бюджету Челябинска в 12 млн руб. В 2017 г. в вытрезвитель нагрянул министр внутренних дел РФ Владимир Колокольцев и остался доволен. Челябин­ский «трезвяк» тут же признали л­учшим в России.

«Спасли им жизнь»

В Нижнем Новгороде такой пункт оказания помощи лицам, находящимся в состоянии алко­гольного опьянения, открылся в сентябре 2015 г. при муниципальном центре «Надежда» и все эти годы финансируется из городского бюджета.

– Мы принимаем людей в средней степени опьянения, с наркоманами не работаем, – говорит начальник пунк­та оказания помощи М­ихаил Б­улулуков. – Прибывших обязательно осматривает фельд­шер, чтобы убедиться, что медпомощь не требуется. Е­сли это так, гражданин может добровольно остаться у нас для естественного вытрезвления под контролем медика. Услуги бесплатные. Постоялец получает кровать, возможность принять душ и полную анонимность. Ежечасно состояние людей проверяет фельдшер. У нас 16 коек. За 3 с лишним года пункт посетили 30 тыс. нижегородцев. А паре десятков человек мы просто спасли жизнь, оказав им неотложную помощь.

Люди сюда попадают самые разные – больше мужчины, в основном 35–45 лет. Как-то привезли профессора – отметил чью-то защиту, потом с приятелем заглянул в другое питейное заведение… Прохожие обнаружили его сидящим на остановке: человек явно нуждался в помощи, сказать ничего не мог. Смотрел на мир, как ребёнок, и ничего не понимал. Или вот женщину привезли. Всю ночь она то плакала, то пела. А наутро искренне благодарила.

Перед чемпионатом мира по футболу здесь дважды б­ыли с экскурсией английские журналисты – уточняли, куда могут попасть пьяные британские болельщики. Условия гостям понравились. Да и местные не жалуются!

На чьи деньги?

В Самарской обл. с 2015 г. работают 5 пунктов освидетельствования лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, которые являются структурными подразделениями наркологических диспансеров. Пункт освидетельствования на территории городской больницы № 2 им. Семашко – один из самых активных в С­амаре. «Вот только размещение лиц, временно утративших способность передвигаться, – для нас это как общественная нагрузка», – говорит главврач Самарского областного наркодиспансера Андрей Щербань.

Перебравших спиртного товарищей привозят в пункты, как правило, медики. Условия тут хорошие, но, увы, буйные постояльцы не редкость. Дебоширы ломают двери, сыплют угрозами, иногда дело доходит до вызова сотрудников полиции. «Планировалось, что в пункте будет находиться постоянный полицейский пост. Но дальше планов дело не пошло», – продолжает А. Щербань. В год содержание одного такого пункта обходится Самарскому областному наркодиспансеру в 2,3 млн руб. без учёта зарплат медиков.

В Орловской обл. вытрезвители закрыли достаточно давно, но вопрос об их необходимо­сти поднимался не раз. Ведь людей, находящихся в средней и лёгкой степени опья­нения, теперь везут в обычные больницы. Сосед­ство с агрессивным алкоголиком не всем больным нравится, но не принять таких сложных пациентов медики не могут. В результате страдают все. «Вытрезвители нужно обязательно возвращать – хотя бы для того, чтобы пьяные не гоняли больных людей по приёмному покою», – говорит главврач больницы скорой медицин­ской помощи им. Семашко Игорь Дробязгин.

На январской сессии Орловского облсовета один из депутатов обратился к начальнику орловской полиции Юрию С­авенкову с вопросом возврата вытрезвителей. «Лично я за», – ответил Савенков. «Раньше финансирование вытрезвителей шло из бюджета МВД. Е­сли в Минздраве не возражают, чтобы МВД эту систему опять создало, – так пожалуйста», – говорит глава Департамента здравоохранения Орловской обл. Иван Залогин.

Выходит, вопрос упирается в то, на чьём балансе окажутся вытрезвители, если систему б­удет решено перезапустить.

Сажать в бочку со спиртным и мариновать. Методы борьбы с пьяницами в России Подробнее

Тюрьма, медаль и граммофон – вытрезвители в старину

Первые вытрезвители по­явились на Руси больше 400 лет назад и весьма удивили европейцев, привыкших, что у них дома до пьяных никому нет дела.

Польский дворянин Самуил Маскевич в начале XVII в. описывал устройство таких российских диковин: «Пьяных отводят в «бражную тюрьму», нарочно для них устроенную, и только через несколько недель освобождают из неё по чьему-либо ходатайству. Замеченного в пьянст­ве вторично сажают в тюрьму надолго, потом водят по улицам и секут кнутом. За третью вину – в тюрьму, потом под кнут, потом снова в тюрьму, и так до 10 раз, чтобы пьянство ему омерзело».

Со временем от кнута отказались, но при многих кабаках держали «холодные» – неотапливаемые чуланы. Туда, предварительно связав и облив холодной водой, помещали тех, кто допьётся до чертей или вздумает продать за чарку носильные вещи, крест, а то и свободу, подписав «холопскую грамоту». Пётр I дополнил «холодные» личным изобретением – знаменитой чугунной медалью «За пьянство» в 7 кило весом, которая крепилась на шею так, чтобы нельзя было снять. «Награждали» ею на неделю.

Настоящие медицинские вытрезвители стали плодом инициативы снизу – их устраивали общества трезвости. Первый такой был открыт в Туле в 1904 г. стараниями врача Фёдора Архангельского: «Дать уход и медицинскую помощь тем лицам, которых подберут на улице в тяжёлом и бесчувст­венно пьяном виде». О пациентах там заботились непритворно – для успокоения их чувств в тульский «Приют пьяных» председатель Общества трезвости принёс граммофон и 56 пластинок. Лечили же как традиционными средствами – рассолом, так и продвинуто – гипнозом. В течение первого года работы «Приюта» смертность от пьянства в Туле снизилась на 70%.

Нужно отрезвлять, а не убивать

Опросы показывают, что 80% людей выступают за возрождение вытрезвителей, существовавших в советские времена, и только 14% относятся к этому отрицательно. Чего больше приносили вытрезвители – вреда или пользы? И как правильно организовать эту систему сейчас?

– Советские вытрезвители, которые стали открываться в начале 1930-х гг., пережили Советский Союз почти на два десятилетия. Последний, как известно, был закрыт в 2011 г. Многие после этого вздохнули с облегчением – ни один человек, который с работой советских медвытрезвителей был знаком не понаслышке, не станет призывать их возродить в том виде, в каком они сущест­вовали, – считает врач–психиатр, нарколог, руководитель реабилитационного центра «Возрождение» Юрий Вяльба.

Во времена СССР вытрезвители курировало Министерство внутренних дел (в начале 1940-х гг. по приказу Берии они были выведены из Наркомата здраво­охранения и подчинены НКВД). Это были скорее карательные, чем медицинские учреждения. С пьяными там не церемонились – их часто избивали, обворовывали. Медицинская помощь, которая требуется подвыпившим людям, там, конечно, не оказывалась, поскольку в вытрезвителях работали не врачи, а младший медперсонал (санитары, в лучшем случае медбратья). Люди нередко прямо там и умирали – от сердечных приступов, инсультов или просто захлебнувшись рвотными массами.

Помочь пьяным или защитить трезвых?

Однако вытрезвители в н­ашей стране необходимы. Во-первых, в нашем суровом климате пьяных на улице о­ставлять нельзя. Известно, что в мегаполисах зимой от пере­охлаждения ежедневно умирает в среднем 8 подвыпивших г­раждан, а в праздничные дни ещё больше. Среди них, конечно, есть и асоциальные лично­сти, но среди замёрзших подвыпивших людей немало обычных добропорядочных граждан, которые не рассчитали свои силы в гостях или на корпоративе.

Сейчас в отсутствие медвытрезвителей полиция свозит подобранных на улицах пьяных в приёмные отделения больниц. В целом это о­правданно, поскольку врачам хорошо известен феномен внезапной смерти, связанной с приёмом алкоголя. Если в этот момент рядом не окажется медработника, человек погибнет. Но «специализированных» палат для пьяных в больницах нет, сотрудников, способных у­смирить разбушевавшихся граждан и гарантировать ф­изическую защиту окружающим, тоже. Пьяных размещают в обычных палатах рядом с другими пациентами, и те вынуждены терпеть дебоши. Медицинскую помощь п­ьяные должны получать в специальных заведениях, как это происходит во всём м­ире, а не в обычных больницах в ущерб остальным!

Проспался? Лечись!

Возрождённые медвытрезвители должны быть подведомст­венны не полиции, а относиться к структуре наркологических учреждений, в идеале – размещаться на базе наркологических центров, где человек может не только проспаться после з­апоя, но и получить грамотную медицинскую помощь, консультацию врача-нарколога, а если он страдает а­лкоголизмом – п­опасть в программу р­еабилитации.

Возможно, работа вытрезвителей должна быть связана с сезонностью. Логично, если «за услуги» с посетителей будут взимать умеренную плату.

Но главное – вытрезвители должны быть местом если не образцового, то достойного содержания. Доставленные туда граждане должны быть обеспечены одноразовыми п­остельными принадлежностями, анти­похмельными напитками, н­еобходимыми лекарствами, а сами заведения находиться под круглосуточным в­идеонаблюдением (как для защиты сотрудников от посетителей, так и посетителей от с­отрудников).

Напился – в погреб! Как работали первые в России вытрезвители Подробнее

С ружьём против самогонщиков 

Есть в России места, где вытрезвители не нужны, потому что там пьяных нет. 

Бессоновка была передовым хозяйством в советское время и в нынешнее остаётся лидером. Здесь в каждом дворе по машине, у колхозников добротные дома. Одной из составляющих этого успеха была борьба с пьянством в первые годы с­тановления колхоза.

В 1959 г. председателем колхоза им. Фрунзе в селе Бессоновке Белгородской обл. был избран местный фельдшер, 37-летний Василий Горин. До него за предыдущие 10 лет здесь сменилось 5 председателей. Причина: пили и воровали. Да и на собраниях колхозников из-за запаха перегара порой было трудно дышать. 

Самогон в селе гнали многие – нужно же чем-то отметить праздники. Вот только праздниками не ограничивались. Тамара Васильевна, дочь Горина, рассказывала, как в первую же ночь после избрания отец взял охотничье ружьё и отправился в рейд по изъятию у населения самогонных аппаратов. Председатель пообещал, что будет увольнять каждого, кого застанет на рабочем месте в нетрезвом виде. Первым попался кассир, его школьный друг. Но Горин поступил, как обещал, – уволил. Потом должности лишился механик, затем помощник бригадира. 

Одними увольнениями Василий Яковлевич не ограничивался, он старался как можно быстрее поднять уровень благосостояния односельчан. Тогда в колхозах работали за трудодни, за них выдавались продукты (зерно, крупы, сахар и др.). Зарплата выплачивалась только председателям. И Горин от зарплаты отказался – решил, что будет получать деньги, когда зарплата станет доступной и колхозникам. В итоге его колхоз одним из первых в Союзе перешёл на хозрасчёт. Люди, видя, что труд и дисциплина дают отдачу, за работу начали держаться. Хозяйство специализировалось на производстве свинины и лидировало в отрасли.  За полвека в Бессоновке построили детский садик, 3 школы, 600 квартир, Дом культуры, библиотеку, амбулаторию, ФОК, мемориал воинской славы, Дом молодёжи. Здесь поощряют здоровый образ жизни: если человек не пьёт, не курит, занимается спортом или художественной само­деятельностью, к зарплате у него доплата 5%.

Василий Яковлевич руководил хозяйством 55 лет. А после его кончины в 2014 г. колхозу присвоили его имя. Сегодня колхоз им. Горина – это 7 сёл и 2 хутора. Среди специалистов 182 человека с высшим образованием, 3 доктора и 10 кандидатов наук, защитивших диссертации на базе колхоза.