Власть, опирающаяся главным образом на высшее чиновничество и удовлетворённая тем, что происходит в стране, пытается извести оппозицию. Цель, в сущности, достигнута: независимые партии вытеснены на обочину, на лидеров надеты шутовские колпаки. Слова «демократия», «демократ», «правозащитники» фактически исчезли из официального словаря, а в официальной пропаганде они всё чаще употребляются в уничижительном контексте. Населению внушают, что жить хорошо можно и без демократии, были бы нанотехнологии, хорошие цены на нефть, олимпиады, чемпионаты мира по футболу и весёлое телевидение.
Население слушает этот политический благовест, но выводы делает совсем не те, которые хотели бы видеть наверху. Социологические опросы показывают нарастающее отчуждение народа от власти. По последним данным Левада-центра, лишь 5% россиян считают, что власть опирается на общественное мнение. Позитивную оценку сохраняют лишь стоящие на самой вершине Д. Медведев и В. Путин.
Переоценка
Строя отношения со страной, власть не учитывает важное обстоятельство: российское общество сохраняет высокий уровень культуры и образования. Отсюда и способность к критическому анализу. Кроме того, рядом с интегрированной во власть высшей элитой продолжает существовать и некий «неснижаемый остаток» независимой интеллигенции. И эти люди не хотят жить в той системе ценностей, которые навязываются обществу благополучной и оторвавшейся от народа верхушкой.
Одним из показателей неблагополучия является растущий процент людей, которые хотели бы уехать из страны и работать за границей. Уже не только молодая и активная часть населения с интересом поглядывает на манящие европейские окна. Масштабы вывоза заработанного в России капитала, масштабы скупки недвижимости в Европе свидетельствуют о том, что даже новая буржуазия, тесно связанная с властью, не приемлет нынешний политический «дресс-код» России и готовит «запасные аэродромы».
Какое-то время власти казалось, что свёртывание демократии можно компенсировать бытовым, моральным и поведенческим попустительством. В соответствии с этим представлением была перенастроена и матрица российской массовой культуры, и прежде всего общедоступного телевидения. Советская просветительско-пропагандистская модель была преобразована в пропагандистско-развлекательную. В наши жилища ворвались толпы новых героев: бандитов, пьянчужек, продажных судей и ментов, проституток, похотливых «папиков», рэкетиров, беспринципных политиков. Но стали ли они желанными гостями?
Дым рассеялся
Было время, когда население во имя стабильности готово было терпеть и деградацию культуры, и отсутствие политики. Часть элиты, получившая на переходе от социализма к капитализму все мыслимые и немыслимые блага, тоже была заинтересована в сохранении существующего порядка. Эта элита и теперь убеждает население, что российское общество не готово к европейской политической культуре, что народу люба одна вертикаль, одна партия, один центр (а лучше одна «сильная рука»). И казалось, что это законсервированное состояние будет длиться десятилетиями. Благо гречка была дёшева.
Однако в последние месяцы это застывшее время на удивление быстро стало рассыпаться. Всё настойчивее высказывается мнение о том, что нынешняя система управления не соответствует задачам модернизации. Партийная вертикаль, изначально казавшаяся красивой «сталинской высоткой», в весьма короткий срок приобрела вид громоздкого и унылого барака. Этот большой партийный дом по инерции ещё называют штабом. Но, когда в маленьких домах по соседству занялся пожар, оказалось, что у этой «сталинской высотки» нет даже смотровой каланчи, чтобы разглядеть с неё масштаб политического задымления и вовремя забить тревогу.
Более полезными и подвижными оказались маленькие общественные муравейники, которые, не ожидая, когда зазвонит большая партийная рында, мобилизовали свои пожарные вёдра, багры, завели старенькие «лады» и «москвичи» и кинулись спасать деревья, леса и деревенские домишки. Муравьи пришли на помощь муравьям.
Новые люди
И выявилось, что в обществе есть множество живых ячеек. Что они могут и умеют действовать. Что им не нужны соизволения больших «муравьедов», а нужно только, чтобы им не мешали чиновники и не высылался навстречу по всякому поводу ОМОН. Россия не без изумления обнаружила, что рядом с пересохшими искусственными рвами журчат живые ручейки общественной жизни.
Потребность в живой политической воде столь велика (особенно у молодёжи), что даже малозаметные ключики, едва выбившись на поверхность, притягивают к себе внимание и кажутся благотворными. Даже потешные «синие ведёрки» и «стояния под дубинками» на Триумфальной площади воспринимаются как знаменитый цоевский клич «Ждём перемен!». В этом контексте население по-своему трактует и историю с Химкинским лесом, и движение защитников архитектурного наследия Москвы и Санкт-Петербурга, и «мужской разговор» музыканта Ю. Шевчука с премьером В. Путиным. Новые активисты не требуют «смены вех». Они хотят, чтобы их слышали. Чтобы в них видели граждан.
Не следует обольщаться: едва ли в ближайшие два-три года страну ждут демонстрации наподобие тех, что гудели на Манежной площади в 90-е годы. Но наметившиеся тенденции могут изменить нынешние представления о настоящем гражданском обществе. Возможно, скоро на сцену выйдут и новые имена. И они будут являть собой не столько политическую, сколько нравственную оппозицию. И может быть, с годами эта поросль даст России своего Мартина Лютера Кинга или Махатму Ганди. И тогда В. Путину будет с кем поговорить.
