Гринберг Руслан Семёнович 23:30 24/05/2013
Ведущий конференции: Друзья, здравствуйте! Мы находимся в пресс-центре «Аргументов и фактов». Меня зовут Елена Трегубова. Сегодня мы будем говорить о проблемах и вопросах, связанных с российской экономикой. У нас в гостях директор Института экономики РАН Руслан Семёнович Гринберг. Здравствуйте, Руслан Семёнович. Гринберг Руслан Семёнович: Здравствуйте. Ведущий конференции: Руслан Семёнович, недавно Росстат отчитался о росте ВВП, который сильно замедлился. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года он оказался в 3 раза меньше. Как Вы думаете, с чем это связано? Гринберг Руслан Семёнович: На это есть целая группа причин, но самая важная, на мой взгляд, связана с тем, что мир вокруг нас снижает спрос на энергоресурсы. Думаю, что это временное явление. С другой стороны, у нас очень серьёзные проблемы с точки зрения малого и среднего бизнеса. Есть некая усталость людей, которые стали успешными. Социальные лифты не работают. Все находятся в каком-то ожидании. Мне кажется, что у нас никакой рецессии, о которой сейчас многие говорят, не будет. Наоборот, всё указывает на то, что США и Китай всё-таки ускоряют свой экономический рост. Европа пока в стагнации. Здесь тоже спорят о причинах. У нас в промышленном производстве сейчас также нулевой рост. Мне кажется, что не должно быть особой паники по поводу того, что стагнация перейдёт в спад. Может быть, будут снижены темпы роста. Минэкономразвития правильно делает, что снижает свои собственные прогнозы. Ведущий конференции: Последнее время прослеживается тенденция того, что наше население более активно следит не только за политической ситуацией в стране, но и за экономической. Но при этом не все понимают, как высчитывается ВВП, из чего он состоит? Гринберг Руслан Семёнович: Есть несколько позиций. Прежде всего, это инвестиции, потребление, экспортные и импортные операции, финансовая сфера. Есть очень много составляющих валового внутреннего продукта. Мир привык сравнивать страны по ВВП, хотя после кризиса раздаются голоса, что валовый внутренний продукт – это не самый лучший показатель для оценки экономического самочувствия страны. Важнее всего – доходы, которые люди ощущают. Ведущий конференции: Недавно премьер-министр Дмитрий Медведев подводил итоги деятельности правительства, где признался, что состояние нашей экономики «средненькое», но при этом он не исключает того, что предвыборные обещания Путина будут исполнены. Он хочет вывести рост экономики к 2015 году на уровень 4,6 %. Это реально? Гринберг Руслан Семёнович: Премьер-министр адекватно оценивает теперешнее положение в экономике, называя его «средненьким». И, конечно же, он бы хотел, чтобы экономический рост у нас составлял 4,5 %. Мы все этого хотим. Проблема в том, как этого добиться. И вот здесь есть существенные расхождения и у экспертов, и среди членов правительства. Есть как бы две школы мышления. И молодые экономисты, и пожилые делятся на две части. Одни, которые ближе к правительству, считают, что всё дело в том, что у нас плохой инвестиционный климат. Вот изменится инвестиционный климат – и всё будет хорошо. Это первое. И второе. Всё будет хорошо тогда, когда снизится инфляция до 3–4 %, появятся «длинные» деньги, снизится стоимость кредитов, полным потоком пойдут инвестиции, и мы все устроимся на солнечной стороне жизни. Экономисты Академии наук, к которым я имею честь принадлежать, думают по-другому. У математиков есть суждение, что какие-то условия необходимы, но недостаточны. Вот это как раз тот случай. Мы не против хорошего инвестиционного климата, снижения темпов инфляции. Кстати, надо сказать, что правительство последние 20 лет борется только с одним злом – инфляцией, и, надо сказать, не очень успешно, если сравнивать наши темпы инфляции с инфляцией в других странах. Мы считаем, что нужно заниматься государственными инвестициями, как это ни парадоксально. Многие не любят государство, считают, что оно бюрократическое, вороватое и прочее. Но мы так не думаем, мы считаем, что в нынешней ситуации только государство может прийти на помощь нашей слабо растущей экономике. Государственно-частное партнёрство, о котором уже в учебниках пишут, было бы выходом из ситуации. Государство разрабатывает некую экономическую программу: индустриального развития, программу обновления инфраструктуры – и приглашает частный бизнес участвовать в этом мероприятии. И все вместе зарабатывают. Потом в перспективе государство от своей доли отказывается. Это в идеале так выглядит. Мне кажется, что это единственный путь, который мог бы ускорить нашу экономику. И тогда мы сможем получить не только 4,5 %, а может быть, и больше. Ведущий конференции: Ни для кого не секрет, что российская экономика сильно зависит от мировой. Для того чтобы улучшить ситуацию, с кем нам выгоднее сотрудничать – с Европой, с Азией, с Австралией? Гринберг Руслан Семёнович: Мы живём в глобальном мире, очень открытом мире, в котором мы и кооперируемся, и конкурируем одновременно. Наша задача – сделать нашу экономику здоровой, и наши соседи очень важны для нас. Наша страна уникальна. Нет такой другой страны, которая бы имела столько соседей. И конечно, мы должны рационально строить наши внешнеэкономические отношения, как по географии, так и по товарной структуре, по направленности. Надо сказать, что у нас здесь есть очень серьёзные перекосы, с которыми нужно бороться. В основном, это перекосы в сторону энергоресурсов. Мы добываем энергоресурсы и значительную часть продаём тем странам, которые производят готовые изделия. Эта асимметрия не очень хороша и опасна в конечном итоге, потому что страны вокруг нас развиваются, производят готовые изделия, меняют их часто, а мы всё по-прежнему занимаемся экспортом энергоресурсов. Хорошо, что ситуация у нас такая, что несмотря на теперешний спад спроса, связанный с замедлением общехозяйственной деятельности в мире, для нас не очень актуален вопрос, что скоро прекратится добыча, как многие предрекают, или наши партнёры заменят углеводородное сырьё на какие-то новые виды энергетики. Они серьёзно развиваются, но минимум 10 лет нам ещё обеспечена нормальная жизнь. Эти 10 лет должны быть использованы исключительно для того, чтобы диверсифицировать структуру нашей экономики. С учётом наших высоких традиций индустриального развития, я имею в виду, что при советской власти мы всё производили сами. С одной стороны, это было хорошо, а с другой – не было конкуренции, поэтому всё, что производилось, всё и продавалось. Когда Горбачёв открыл нашу страну для остального мира, многие наши готовые изделия стали неконкурентоспособными. Была задача – угодить потребителям, насытить прилавки, потому что мы жили в унизительном состоянии. Но забыли, что надо иметь деньги, чтобы потреблять, а чтобы иметь деньги, надо ходить на работу, что-то производить. Вдруг выяснилось, что наши продукты не конкурентоспособны, мы просто не привыкли к этому. Я считаю, что это было большой ошибкой реформаторов, Ельцина и его команды, что мы так быстро открылись, мы не подготовились к этим глубоким водам океана конкуренции. Сегодня мы за это платим. У нас были прекрасные самолёты, морские суда. Мы это всё как-то потеряли. Заплатили дорогую цену за системную трансформацию. А сегодня нужно постараться спасти, что ещё можно. Наш институт и другие академические институты предлагают конкретную программу промышленной политики, имеется в виду государственная политика, с помощью которой можно было бы обеспечить развитие брендов, таких как, например, Nokia. У нас есть хорошие вертолёты, космические аппараты, у нас много есть замечательного, но, к сожалению, это всё пока малая доля. В нашем экспорте энергоресурсы составляют 85–90%. С этим нужно бороться. Не охаивать нашу топливно-сырьевую промышленность, потому что она даёт нам очень много средств, мы с вами живём более-менее прилично. Почему прилично? Потому что они дают нам деньги, за эти деньги мы покупаем импортные товары и услуги. Причём этим пользуется 20 % населения, а остальные – огурчики, помидорчики, 6 соток. Как сказал один мой приятель: «У нас при любых формациях приусадебные участки обеспечивают человеку выживание». С грустью приходится это констатировать. Ведущий конференции: Каким, на Ваш взгляд, должен быть уровень роста экономики, чтобы обеспечить благосостояние наших граждан? Гринберг Руслан Семёнович: Здесь важно понимать качество роста. У нас до кризиса были приличные темпы роста – 7,5 % в течение 8–9 лет. Это очень большой рост. Но, к сожалению, это был рост без развития. Теперь наша задача – рост, может быть, и поменьше, но побольше развития, то есть больше готовых изделий. Это очень сложная задача, но она выполнима. Для нашей страны это скандально и позорно – иметь такую примитивную структуру экономики. Тем более, при таком любознательном населении. Молодые люди у нас почему-то все хотят иметь высшее образование. Например, в Германии такого нет. Советский Союз создал такую атмосферу, что молодой человек должен иметь высшее образование, хотя те, кто хуже учился или хотел сразу получать деньги, шли в промышленность. И это были уважаемые люди. Наша учительница всегда говорила: «Гринберг, ты опять не выучил? Хочешь в ремесленное училище пойти?». Мне это казалось странным, в государстве рабочих и крестьян пугать рабочими местами. Но это была жизнь. Я учился в школе рабочей молодёжи. Мне было 17 лет, а были ребята по 40, 45 лет. Это было важно. Вообще, страна училась. А сейчас много мнимого образования. У нас много студентов и много вузов, которые оставляют желать лучшего по качеству. Здесь многое надо менять. Когда Путин говорит про 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, это и есть призыв к индустриальной политике, призыв к государственной активности. Нельзя надеяться только на то, что хороший инвестиционный климат приведёт к тому, о чём мечтает Владимир Владимирович вместе с нами.