Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 7 апреля встречается со своим иранским коллегой Хасаном Роухани. Несмотря на исторически непростые отношения между Анкарой и Тегераном, желание получить определённые экономические выгоды побуждает турецкого лидера нанести визит президенту Ирана.
По словам министра энергетики и природных ресурсов Турции Танера Йылдыза, Эрдоган будет обсуждать с Роухани предоставление Анкаре 25-процентной скидки на иранский газ, передаёт ТАСС. Не исключено, что стороны рассмотрят вопрос транспортировки топлива из исламской республики в Евросоюз через Турцию. Реализация такого сценария особенно актуальна на фоне новостей о снятии санкций с Ирана и планах Брюсселя как можно скорее снизить зависимость от российского топлива.
О перспективах иранско-турецких газовых отношений АиФ.ru рассказал директор Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин.
Елена Трегубова, «АиФ»: Вячеслав Александрович, в середине 2000-х Турции удалось добиться от иранцев 16-процентой скидки на газ, а также компенсации за переплаченное топливо. Согласится ли сейчас Тегеран продавать Анкаре газ по более низкой цене? И почувствует ли это Россия как ключевой экспортёр топлива в Турцию?
Вячеслав Кулагин: Естественно, Турция сейчас будет торговаться с каждым поставщиком, спекулируя на том, что и от другого экспортёра она может получить газ, причём по низкой цене. Это нормальная для Турции торговая позиция.
Понятно, что если Турция подпишет с Ираном контракт на поставки определённых объёмов газа и этот газ потеснит российские поставки, то РФ в этом случае проиграет. Но дело в том, что Россия могла бы проиграть ещё больше, если бы она каждый раз шла на уступки импортёрам и снижала цену газа до уровня, близкого к рентабельности поставок, проще говоря, бесприбыльному уровню.
— Физически Иран готов обеспечить Турцию газом?
— Надо понимать, что экспорт из Ирана в последние годы ограничен. Тегеран и раньше неоднократно осуществлял поставки газа в Турцию, но это были недостаточно большие объёмы, поскольку страна находится под санкциями и инвестиции в её газовую отрасль были жёстко ограничены.
Сейчас надо дождаться снятия санкций, но даже если они будут сняты, то, опять же, запустить новый, крупный газовый проект в стране — это вопрос 5–10 лет.
Если эти проекты будут запущены, то следует иметь в виду, что ключевое месторождение Ирана — это Южный парс, газ из которого пойдёт не по трубе, а в виде СПГ (сжиженный природный газ — ред.). Смысла его перебрасывать через всю страну и гнать в Турцию я не вижу. Поставлять газ с юга на север и долго, и дорого. На севере ИРИ (Исламской республики Иран) даже приходится покупать топливо для внутреннего потребления у Туркмении.
Безусловно, в каком-то объёме Иран может поставлять Турции газ, но этот объём ограничен, и Турция это прекрасно понимает. Плюс Анкара, выстраивая свою долгосрочную политику, должна понимать всю ту напряжённость, которая часто проявляется на Ближнем Востоке: то там появляются санкции, то военные действия. Поэтому входить в большую зависимость от одного игрока, позиции которого на рынке пока непонятны, не стоит. Пытаться диверсифицировать, играть на этом Турция, конечно, будет. Турция умеет торговать, она и будет это делать.
Параллельно ведя переговоры с Ираном, Турция пытается получить определённые преференции по поставкам газа из России в рамках нового проекта.
— В последнее время от Евросоюза всё чаще звучат заявления о необходимости снижения зависимости от российского газа. И сейчас, когда санкции с Тегерана должны быть вот-вот сняты, планы Брюсселя становятся всё более реалистичными. Если иранское топливо пойдёт через Турцию, не приведёт ли это к заморозке российского проекта «Турецкий поток»?
— Когда ЕС активно обсуждал заблокированный сейчас проект «Набукко», как раз планировалось, что газ из каспийского региона пойдёт в ЕС через Турцию.
Повторюсь, наибольший интерес в Иране сейчас представляет месторождение Южный парс, откуда газ пойдёт в виде СПГ. Более 10 лет назад на этом месторождении были десятки проектов, но потом из-за санкций компании вышли из них. Сейчас, конечно же, будет их возрождение, но тут речь будет идти о поставках в виде СПГ.
Что касается «Турецкого потока», этот проект нужно очень внимательно анализировать: смотреть все риски, смотреть экономические затраты, потому что они достаточно приличные. Нужно понимать, что отчасти он уже реализован: закуплены трубы, внесены инвестиции, подведён газ с российской стороны. Ключевой вопрос тут в том, что основной функцией этого газопровода, как и «Южного потока», является не поставить дополнительные 60 млрд кубометров в ЕС, потому что они там сейчас не нужны. Основная задача — снизить транзитные риски, обойти Украину. Эту задачу «Газпром» выполняет. Если проект будет реализован, РФ сможет безболезненно направлять любые объёмы газа в ЕС и не зависеть вообще от развития ситуации на Украине. Здесь чисто такой выбор — что для Газпрома, для ЕС предпочтительнее: либо транзитные риски, либо стабильные поставки.
— По оценке экспертов, к 2020 году Иран может существенно нарастить добычу газа и занять ощутимую долю на рынке энергоресурсов. По вашей оценке, когда Старый свет увидит иранское топливо и насколько оно заменит российский газ?
— В Европу Иран может выйти быстро, через ту же Турцию небольшими объёмами уже поставлялось топливо. Это скорее геополитическое решение.
А вот для того, чтобы по-серьёзному выйти на рынок, нужно запустить все очереди Южного парса. Чтобы это сделать, с точки зрения строительства, нужна пара – тройка лет. При этом всё напоминает ситуацию в Ираке, когда сейчас стали поставлять на рынок внушительные объёмы нефтепродуктов, но с момента войны семь лет прошло. Так и здесь.
Допустим, через полгода с Ирана снимают санкции. Где-то год им потребуется на то, чтобы подготовить серию тендеров, потом тендеры будут объявлены, потом где-то полгода рассматривается результат, по некоторым тендерам заявки будут повторно проходить. Примерно два года займут только процедуры согласования, привлечение инвесторов, написание самих инвестпроектов, утверждение и принятие (возможно, на законодательном уровне) всех вопросов, связанных с участием иностранных компаний и его условиями, и так далее. Если рисков нет, то наступит этап строительства, это ещё несколько лет, и к 2020 году возможны серьёзные поставки на рынок. При этом, учитывая расположение Ирана, СПГ может идти как в Азию, так и в Европу.
— Сколько будет стоить иранское топливо для ЕС?
— Что касается цены, то у них есть возможность добычи по сравнительно невысокой стоимости. То есть тут ограничений нет.
— Дешевле российского?
— Как сказать. В России тоже газ, который добывается на крупных месторождениях, недорогой. Вопрос, если говорить о Ближнем Востоке и о России, скорее в том, сколько на этом сверху сидит налогов. Зачастую, что распространено на Ближнем Востоке, добыть ресурс можно и за два доллара, а потом плюс 60 долларов налоги. И российский, и иранский газ не такой дорогой. Вопрос в аппетитах государства, сколько оно захочет с этого снять налогов. Скорее всего, аппетиты иранского государства будут определяться ценой на рынке. То есть они будут смотреть цены и стараться на них ориентировать свои поставки. Конечно, они не будут заинтересованы в том, чтобы поставлять по цене в два раза дешевле, чем на рынке.
— Если к 2020 году Иран выйдет на рынок Евросоюза, какие потери понесёт Россия как основной поставщик газа в ЕС?
— Для России это вопрос очень серьёзный. Сейчас нужно очень внимательно пересмотреть свою экспортную политику, свои условия. Понятно, что на тот момент ситуация может определяться множеством факторов. Во-первых, это спрос в странах Азии, насколько он увеличится. Во-вторых, это ситуация на Ближнем Востоке, потому что чем дальше, тем она становится более напряжённой. Кстати, когда на той неделе говорили про иранскую ядерную программу, целый ряд государств, прежде всего Израиль, заявили, что это приведёт к дестабилизации в регионе. С одной стороны, Ближний Восток становится более ресурсоёмким, с другой стороны — напряжённость растёт. А если растёт напряжённость, не исключены какие-то кратковременные или даже средневременные перебои с поставками.
Далее фактор с экономикой самой Европы, что с ней будет. В последние годы спрос падает, и достаточно существенно. Что будет с экономикой, с промышленностью, с тем же евро — вопрос открытый. Ну и отдельный фактор — это конкуренты. Те же американцы могут выйти на рынок со своим СПГ.
Вкупе эти факторы будут определять нишу для поставок российского газа. Сейчас ситуация такая, что нам надо очень внимательно относиться к рынку ЕС и ни в коем случае не идти по пути мечтаний из серии «Вот завтра всё будет хорошо, спрос будет только расти и все будут ждать наш газ». Уже сегодня видно, что это не так. Европейский рынок — это тот рынок, за который надо воевать, причём воевать не только с газовыми конкурентами, но и с конкурентами в лице других видов топлива, в частности с возобновляемой энергией: темпы потребления её в ЕС растут, и она рассматривается как один из источников снижения зависимости от ископаемого топлива.
По нашим оценкам, варианты наращивания поставок российского газа в Европу в сравнении с тем, что есть сейчас, это достаточно оптимистичный путь, во многих сценариях наращивания не происходит, скорее наоборот.
