У умершей на уроке физкультуры в Санкт-Петербурге девочки было генетическое заболевание, сообщили представители властей. Можно ли ее было спасти?
«Предварительно причиной гибели ребенка называют генетическое заболевание, которое медицина лечить пока не научилась. И симптомы которого у ребенка не были проявлены. Диагностировать его можно было только при обследовании, выходящем за пределы стандартной школьной диспансеризации. А при выявлении — соблюдать строгие правила, минимизирующие риски», — сообщается в ВК представителей властей. Можно ли спасти ребенка с таким диагнозом? Об этом aif.ru рассказал детский кардиолог, доктор медицинских наук, профессор, председатель научного совета общественной организации «Хрустальное сердце» и ведущий специалист по таким проблемам в России Леонид Макаров.
Возможность спасения зависит от информированности учебного заведения о болезни. Если такие данные есть, то школа сможет наблюдать за конкретным ребенком с особым вниманием. Но с этим бывают проблемы со стороны родителей.
Информирование школы о состоянии здоровья ребенка — вопрос тонкий и чувствительный. Стремление оградить школьника от ненужного любопытства и потенциального некорректного поведения окружающих понятно и объяснимо. Лишний стресс никому не нужен. И это право родителей. Мы все сегодня научились отстаивать свои права. Умеем требовать. Знаем, куда пожаловаться и на какой закон сослаться. Только биться нам нужно не против друг друга — а в интересах детей.
Практика против теории
На самом деле, только информирование школы о болезни не решит проблемы и не спасет детей от внезапной смерти. Почему? Это объясняет Леонид Макаров.
«Скажу, что обычно происходит на практике. Допустим, у ребенка выявлено реальное заболевание с риском внезапной смерти (а у погибшего ребенка очевидно, что оно и было). Часто это семейные наследственные заболевания, со своей спецификой, не всегда хорошо известной даже педиатрам, терапевтам или кардиологам общей практики. Как правило, это так называемые каналопатии и кардиомиопатии (чаще всего это синдромы удлиненного или короткого интервала QT, катехоламинергическая желудочковая тахикардия, синдром Бругада, аритмогенная кардиомиопатия правого желудочка, гипертрофическая кардиомиопатия). К сожалению, у нас в стране они выявляются не так часто, как хотелось бы. Это чисто медицинская проблема, для решения которой во многих странах давно организованы профильные специализированные медицинские центры, успешно выявляющие эти заболевания в семье.
Но теперь представим, что у ребенка выявили такое заболевание. Что происходит дальше, нам хорошо известно. Родители донесли это до администрации учебного заведения, чтобы она имела это в виду — для организации какого-то большего внимания к ребенку. Школа, поняв, что может случиться опасная ситуация с риском для жизни ребенка, пытается вывести его на домашнее обучение — «от греха подальше». Это огромная психологическая травма для ребенка, он сразу становится инвалидом, оторванным от своего социума».
Случаи спасения детей единичны
«А ведь при большинстве таких заболеваний или синдромов можно спокойно посещать школу, заниматься умеренными физическими нагрузками, в том числе и физкультурой — при условии правильного лечения и соблюдения других рекомендаций врачей.
В случае падения ребенка в школе и остановки сердца сотрудники — учитель физкультуры, школьный врач, преподаватель ОБЖ и т. д. не имеют обязанности оказать даже доступную реанимационную помощь. Это не предусмотрено в Федеральном законе № 323. Нам известны немногие случаи, когда кто-то из перечисленных выше специалистов все же проводил реанимацию (как правило, компрессию грудной клетки). Они делали это просто потому, что умели это делать и хотели помочь. Иногда это было успешно и позволяло сохранить жизнь ребенку до приезда скорой. Но так бывало редко».
Главная ошибка: ждать
«Гораздо чаще все бывает по-другому. В школе родителям прямо заявляют: мы вызовем скорую и будем ждать ее приезда, т. к. если мы что-то будем делать и ребенок умрет (к сожалению, так бывает), нас обвинят, что мы делали что-то неправильно.
Это не теоретическая схема, а конкретные случаи из опыта наших больных. Напомню, в каждом таком случае Следственный комитет открывает уголовное дело, основная цель которого не только разобраться в причинах, но и найти возможного виновного в трагедии. Лимит приезда скорой — 20 минут. Через 10 минут от остановки сердца, если ничего не предпринимать, возможность оживить ребенка практически исчезает. Хотя скорая всегда пытается что-то сделать. Обычно проводит так называемую “социальную реанимацию” — везет ребенка в больницу, и там пытаются, но… увы. Все это делают уже больше для протокола допросов по заведенному делу».
Что делать, чтобы спасти детей, хорошо известно…
«Что надо и как надо делать для реального снижения случаев внезапной смерти в школах — хорошо известно. Ведь эта проблема существует во всех школах мира. Остановки сердца, непосредственно предшествующие внезапной смерти, бывают во всех странах ежегодно с частотой примерно 1,1 случая на 100 тысяч школьников.
У нас в стране внезапно погибает на физкультуре 1,4 ребенка на 100 тысяч школьников, то есть около 200-300 смертей ежегодно.
В мире половину этих детей спасают, у нас нет. Там на уровне школы организовывают группы из сотрудников, которые обучаются началам необходимой первой помощи, нередко обучают даже старшеклассников. Интересно, что у нас на уроках ОБЖ их учат, как спасать утопающих, как наложить жгут при кровотечении и т. д., но о то, как помочь внезапно упавшему однокласснику при остановке сердца, почему-то не объясняют. Еще напомню, что в каждой школе сегодня дежурят охранники, которым, в общем, по статусу лицензии показано оказывать такую помощь. Но я не слышал, что они где-то подключались к этому.
Отдельная тема — автоматические наружные дефибрилляторы (АНД), которые стоят в большинстве школ США, Европы, во всех школах столицы Казахстана Астаны. Кстати, в Астане описанный мной выше алгоритм спасения детей уже несколько лет успешно реализован, детей спасают. В каждом случае при открытии шкафчика с АНД автоматически идет сигнал на ближайшую подстанцию скорой, из которой тут же выезжает реанимационная бригада по адресу. Кажется, все просто. В чем проблема?»
… но если мы знаем, то почему не спасаем?
«Поправки в федеральный закон № 323, где аккумулированы поднятые тут вопросы, все обсуждаются и обсуждаются, и уже не первым созывом Госдумы. Они обрастают множеством мелких уточнений и дополнительных поправок, возвращаясь постоянно к исходному уровню.
Ответ на вопрос, что надо сделать, чтобы наши дети реже умирали в школах, я бы объединил в двух предложениях:
— совершенствовать организацию, юридическое и материально-техническое обеспечение первой помощи при остановках сердца в школах (как это сделать, описано выше),
— улучшать выявление, учет и своевременное лечение заболеваний с риском внезапной смерти у детей (это отдельная тема, важная для профилактики).
Как показал мировой опыт, пока проблема внезапной смерти детей не стала социально значимой для общества, ожидать ее решения не стоит».
