Насколько жесткое отношение к лицам, совершившим сексуальное насилие в отношении несовершеннолетних, поможет остановить повсеместный рост случаев педофилии?
Алла Гербер, президент фонда «Холокост»:
- Я за то, чтобы был выбор: либо пожизненное заключение, либо добровольная химическая кастрация. Если совершено преступление по отношению к несовершеннолетним, есть протокол судебного решения, есть протокол, есть решение. И всё равно - это непростое дело, которое должно обсуждаться с обвиняемым, в присутствии журналистов, естественно, для того чтобы это было зафиксировано в СМИ.
Станислав Говорухин, кинорежиссер, депутат ГД:
- Да не знаю… не хочу даже обсуждать… о придурках…
Мария Арбатова, писательница:
- Это адекватный ответ на те вызовы, которые дали, потому что такого всплеска педофилии, по крайней мере видимой, я за свою жизнь не помню. И страны, которые не могут лечить педофилов или создать серьёзную концепцию охраны детей, действительно, должны в случае доказанности преступления именно кастрировать педофилов. Но, как правозащитник, я не могу не напомнить, что сам закон рассматривает педофила только как мужчину, что неправильно, потому что женская педофилия в основном латентная - это всякие там воспитательницы детских садов, это пионервожатые, это учительницы. И когда проводятся опросы, сколько мальчиков в школьном возрасте имели отношения со «взрослыми тётями», получается та же самая цифра. Другой вопрос, что дам на куски не рубят, что, конечно, не отменяет самого факта педофилии, поэтому предполагаемый закон немножко однобокий.
На самом деле на Западе идёт процесс за процессом. Понимаете, у нас, для того чтобы открыть дело, необходимо, чтобы была убита жертва. А женщины менее агрессивны, чем мужчины. По крайней мере я не знаю случаев, чтобы женщина убивала жертву.
Возвращаясь к обсуждению, скажу, что этот закон гендерно выстроен неправильно. Ну хорошо, мужчин вы будете кастрировать, а что делать с женщинами? На Западе всё по-другому. Там в тюрьмах занимаются лечением педофилов, очень дорогостоящим, но для педофила, в конце концов, ребёнок перестает быть объектом сексуального влечения.
В России все эти методики отстали на несколько десятков лет, пещерное сознание, у нас даже эффективной помощи детям, пережившим насилие, нет.
Генри Резник, президент Московской адвокатской палаты:
- Крайней необходимости в принятии подобного закона я сейчас не вижу. Нам необходимо использовать традиционные методы воздействия, правового контроля за насильниками, а эти методы у нас находятся на нулевой точке развития.
В законодательстве необходимо усилить уголовную ответственность за половые сношения с несовершеннолетними, необходимо приравнять это по степени общественной опасности к изнасилованию, потому что не может быть «добровольных» половых связей несовершеннолетних со взрослыми, потому что они ещё не понимают сути, социальной начинки, так сказать, всего этого. И здесь должна быть уголовная ответственность, я настаиваю.
К отбывающим наказание педофилам, практически так же, как и ко всем другим осуждённым, применяется норма об условно-досрочном освобождении. Этого быть не должно, вы сами прекрасно понимаете. Детей в колонии нет, они ведут себя тихо, они у нас передовики, они у нас в разных секциях, они выполняют и перевыполняют планы, потом выходят досрочно на свободу, и… Здесь, безусловно, должна быть социальная корректировка по отношению к этим людям. Это - контроль уже после отбытия наказания, как и во всех продвинутых странах, контроль жесточайший. Таким людям запрещено появляться вблизи детских игровых площадок, дошкольных учреждений, то есть вблизи мест скопления детей, и если этот запрет нарушается, то это немедленно влечёт за собой ответственность, вплоть до уголовной. Должен быть создан реестр таких лиц, и, соответственно, за ними должно быть определенное наблюдение. Ничего подобного у нас в России не делается.
Теперь вернемся к вопросу о химической кастрации. У нас определение вменяемости или невменяемости этих лиц должно быть в значительной степени реформировано. Конечно, эти люди не могут контролировать свои действия, эту болезненную сексуальную тягу к детям, и если они признаются невменяемыми, то на законном основании их можно лечить. Главное всё же - это медицинские средства их коррекции или лечения. С учётом всего этого не стоит так уж горячиться, а то, знаете, начнём - не остановимся.
Анатолий Кучерена, глава Комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированием судебно-правовой системы:
- Прежде всего я должен сказать, что проект закона о химической кастрации находится в стадии обсуждения в экспертном сообществе. А что касается эффективности возможного закона, то химическая кастрация будет применяться по отношению к, например, условно-досрочно освобожденным лицам. Не знаю, какова будет дальнейшая судьба обсуждения этого закона, но если брать зарубежный опыт, в частности израильский, конечно, речь идёт о добровольном согласии самого обвиняемого или подсудимого. При этом обязательно присутствие адвоката и прокурора. Остановить всплеск педофилии или предотвратить конкретные случаи насилия один закон, безусловно, не может. Это только начальная мера.
У нас, в Общественной палате РФ, буквально в ближайшее время будет предоставлен целый пакет предложений по контролю и наказаниям за сексуальные преступления в отношении детей. Главное сейчас - это широкое обсуждение предложений в нашем обществе. Чем больше не только экспертов, но и простых граждан будет вовлечено в дискуссию, тем точнее будут и законы, и меры общественного контроля за любыми фактами насилия по отношению к несовершеннолетним.
Человек в маске: Химкинский горсуд начал пересмотр дела Крестова 
«Эти деньги никаких расходов не покроют, но на мировую мы готовы» 
